Из шкафа доносился испуганный плач.
- Рома, если ты не выйдешь, я убью эту тетю. Раз… два…
- Нет! - стонала Таня.
Когда Рома вышел из шкафа, Ирина отпустила Танькины волосы, освободившейся рукой перехватила тоненькое запястье Ромы, толкнула няньку стволом пистолета в затылок. Хозяйка повела их по коридору в большую комнату, которая, как знала Таня, называлась каминной.
Ирина швырнула Ромку на диван, велела Таньке сесть с ним рядом..
- У меня к тебе особый счет, тварь, - прошипела она, свирепо глядя Таньке в глаза. - И я сделаю так, чтобы ты мучилась подольше, мучилась страшно. Ты будешь умирать каждую минуту. Не веришь?
Ответить Таня не успела. Раздался выстрел. Таня ожидала вспышки боли, потери сознания, полета по туннелю, в конце которого должен быть свет. Но ничего этого не происходило.
Зато странно затих Ромка. Таня повернулась и увидела, что он застыл с раскрытым ртом и выражением недоумения на лице. На лбу у него возникла красная дырочка. А задняя часть головы превратилась в липкий кровавый комковатый студень, пачкавший обшивку.
- НЕ-Е-Е-ЕТ!!! - закричала Таня, бросаясь на Ирину.
Та, видимо, не ожидала от няньки чего-то подобного. Она выронила пистолет, попятилась к камину.
Танька успела подобрать оружие, навела ствол на Ирину, лихорадочно нажала на спусковой крючок.
Раздался негромкий щелчок. Неужели осечка?
Таня нажимала снова, и снова, и снова, и снова.
Ирина хохотала.
- Ну, вот, ты и в моей власти…
На рукоятке пистолета Танька увидела индикатор. «0», показывал он.
Вот почему, значит, Ирина так легко отдала оружие! Таня отшвырнула бесполезный пистолет. Захотелось разреветься. Всегда ведь дурой была. Ничего не изменилось.
В руках хозяйки появилась кочерга с деревянной рукоятью.
Ирина размахнулась, и крепкий стальной прут в ее руках мгновенно вышиб из Тани сознание, погрузив ее в благословенную тьму.
***
Толчки изнутри и вспышки боли выталкивали Таньку наружу, из спасительного сна. Низ живота горел. Таня чувствовала вслед за режущей болью, как один из зверьков в ее теле провалился куда-то вниз, коснувшись шерсткой внутренней стороны кожи.
Другой зверек, задыхаясь, пытался запрыгнуть в узкую горловину пищевода. Сильно отталкивался ногами и норовил зацепиться коготками.
- Не теряем сознания, не теряем, - возник в поле ее зрения Константин Львович.
Его лицо загораживали хлопающие крылья голодных попугаев.
- С тобой хотят поговорить.
В помещение вошла красивая женщина, примерно тридцати лет, надменно оглядела Таньку, усмехнулась.
