— Маленькая подружка у каждой старшей есть, — продолжала няня.
— А я как буду у вас считаться — старшая или младшая? — спросила Женя.
— Смотря в какой класс попадешь. В четвертом или пятом будешь учиться — тогда выходит, что старшая.
— И мне тоже какую-нибудь девочку поручат? — спросила Женя.
— Отчего же. Обязательно. — Голос доносился откуда-то со дна ванны — няня протирала ее щеткой. — Привыкнешь — вот и дадут кого-нибудь, кто тебе по душе придется.
Жене вспомнилась маленькая вихрастая девочка, которую она видела в вестибюле.
— А правда, что у вас бегать нельзя и шуметь?
Женя снова нахмурилась и смотрела недоверчиво.
— Отчего же! Когда нельзя, а когда можно. Всё в свое время, — ответила няня, ополаскивая щетку под краном.
— А почему завуч маленькую девочку ругала? Я слышала…
— Это, верно, Нину Волошину? Да ведь она такое придумала… — Няня сняла с вешалки камчатое полотенце и стала вытирать руки. — У нас после обеда все девочки спят, а она убежала из спальни в одной рубашке и забралась в зале под рояль. Только от Тамары Петровны не очень-то спрячешься!
Женя пригладила волосы, поправила пояс:
— Я готова.
В коридоре ее уже ждала высокая круглолицая девочка.
«Председатель совета Лида Алексеева, — догадалась Женя. — А косы какие: длинные, пушистые!»
Лида заговорила просто, словно они уже давно познакомились.
— Женя, ты, верно, голодная. — Она откинулась назад и перебросила свои темные косы за спину. — Идем в столовую.
Девочки спустились в полуподвальный этаж. Все уже пообедали, и в столовой никого не было.
Лида накрыла для Жени один из столиков. Тарелки старательно обтерла полотенцем. Хлеб нарезала тонкими ломтиками и уложила горкой.
— Жаль, что ты вчера не приехала — в кино бы с нами пошла.
— А какая картина? — спросила Женя.
Ей редко приходилось бывать в настоящем кино. Она видела картины чаще всего на лесной поляне, где вместо стен толпились высокие колючие сосны и ели, вместо потолка темнело синее вечернее небо, а вместо экрана белела простыня, протянутая между двумя елками. Вместо кресел зеленела трава-мурава, на которой сидели бойцы, отчаянно дымя махоркой. Сквозь дым, казалось, с трутом пробивается к экрану полоска света от киноаппарата.
— Какая картина? «Дети капитана Гранта». А потом нам рассказывали о фильме, который скоро выйдет, — «Пятнадцатилетний капитан», — сказала Лида.
— Пятнадцатилетних капитанов не бывает. Их никто не аттестует, — отрезала новая девочка.
Лида с удивлением посмотрела на нее, но ничего не сказала и пошла в кухню. Вернулась она с тарелкой, полной жирного борща.
