— Наверное… Наверное, вывих, — смогла проговорить она. — Можешь посмотреть?
Ему хотелось отказаться, но он знал, что не может оставить её страдать. Бормоча извинения, Ульдиссиан подтянул длинную юбку вверх ровно настолько, чтобы оказалась видна лодыжка.
По ней уже расплывалось чёрно-синее пятно, и она уже немного распухла. Когда фермер слегка коснулся её, у Лилии вновь перехватило дыхание.
— Я должен отнести тебя к лекарю… — пробормотал он.
— Нет! Если ты это сделаешь, они снова поймают тебя! Я не позволю им!
Ульдиссиан нахмурился. Чего она в конце концов ожидала? Он не мог просто взять и убежать. Это был его дом. Его род жил в Сераме на протяжении нескольких поколений, возможно даже, с самого его начала. К тому же здесь были те, кого он не мог оставить, в первую очередь Мендельн. Мендельну наверняка пришлось бы расплачиваться, если бы брата не отыскали. Был там и Ахилий, лучший друг Ульдиссиана, и даже Серентия, возможно, уже была втянута.
С другой стороны, как он мог вернуться? Инквизиторы в конце концов могут и уехать, но Тиберий посчитает своим долгом арестовать Ульдиссиана сразу, как только он объявится. Также ещё оставалась возможность, что надзиратели мира из Триединого могут прибыть, чтобы вершить справедливость своими руками.
Раздумывая, Ульдиссиан сидел здесь, преклонив колени, его рука оставалась над лодыжкой. Судьба Лилии волновала её не меньше. Всё было бы проще, если бы её лодыжка была в порядке…
— Ульдиссиан…
Всё ещё поглощённый своими тревогами, он не обращал на неё внимания. Возможно, он сможет отнести её на спине на ферму, а оттуда послать её с лошадью в соседнее селение. В одном из более крупных селений она сможет получить помощь, в которой нуждается, а потом продолжить оттуда своё странствие. По крайней мере, она будет вне опасности.
Что касается Ульдиссиана, то есть другой…
— Ульдиссиан!
Хотя голос Лилии оставался тихим, на этот раз он явно прозвучал с напором. Ульдиссиан огляделся вокруг, ожидая, что их обнаружили. Тем не менее, не было признаков присутствия кого бы то ни было ещё и тем более инквизиторов или стражников.
— Ульдиссиан, — повторила она. — Я не о том. Моя лодыжка… боль исчезла.
Её полные надежды слова только усилили его беспокойство. Если она не чувствовала боли, вероятно, лодыжка онемела — плохой признак. Он убрал свою руку, страшась того, что увидит…
Но лодыжка выглядела совершенно здоровой.
Но… — Ульдиссиан смотрел на неё, не веря своим глазам. По меньшей мере, лодыжка была в синяках… А теперь их не стало.
