Полковник пожелал нам ни пуха ни пера. Мы заняли свои места в самолете. Как всегда, один за другим проверили все четыре мотора и потихоньку покатили к началу взлетной дорожки.
Видимость была скверной. Уже в начале взлетной дорожки еще раз запустили моторы на полную мощность и, не заметив в их реве ничего тревожного, пошли на взлет. Единственное, что можно было видеть спереди, — это левый край стартовой дорожки, и то на удалении не более нескольких десятков метров. Что ж, спасибо и на том. Мокрый снег уже не шел, но в туманном сумраке не видно было ни одного ориентира, за, который мог бы зацепиться глаз. Оставалось надеяться только на гирокомпас и указатель курса, которые в течение моей летной практики еще ни разу не подводили меня.
Несколько минут нервного напряжения — и бетонная дорожка уже скрылась под нами, а самолет мчался вперед в густом тумане.
— Летим прямиком до ИПМ,[2] это почти совпадает с нашим курсом, — предложил Штепенко.
— Согласен. Дай курс! — ответил я автоматически. Штурман расхохотался. Я и сам уже догадался, в чем причина смеха. Ведь курс каждый раз был один и тот же… Другие члены экипажа тоже посмеивались про себя над командиром, забывшим курс. Пусть смеются, я был рад веселью ребят. Значит, настроение у всех хорошее. А с хорошим настроением все пойдет хорошо.
Над Загорском мы взяли курс на запад. Прошло еще два часа, прежде чем мы выбрались из облаков и нас приветствовали звезды.
Теперь стало намного легче. Я включил автопилот, и сейчас надо было только следить за стрелками приборов, светящимися в темноте, как светлячки.
Время от времени я проверял готовность экипажа к бою. Все было в порядке, полет проходил спокойно. Штурманы корректировали курс полета по одной-двум картам и по показаниям секстантов, пеленговали ближние и дальние радиостанции. Борттехники Дмитриев и Иванов по мере надобности регулировали работу моторов. Скрытый облаками, наш самолет пересек линию фронта никем не замеченный.
Наконец темная облачная завеса стала рваться, и кое-где через образовавшиеся просветы можно было увидеть поблескивающие параллельные линии (железные дороги) и извивающиеся ленты рек. Все чаще на фоне чернеющих лесов стали появляться белые пятна — озера Пруссии. Полет проходил нормально.
— Пилоты! — прогремел в наушниках бас Штепенко. — Курс правильный, на месте будем через час. Сейчас самое время подкрепиться.
Хорошая идея. С желудком шутить нельзя. Я вытащил из левого кармана комбинезона двухсотграммовую фляжку, отвинтил пробку и сделал небольшой глоток. Затем положил фляжку на место и из правого кармана достал бутерброд с ветчиной. Вкусно!
