Габаля охватила ярость, особенно когда он увидел, насколько эти слова понравились Заклату, и он решительно заявил:
— Вы выгоняете меня, господин, и я уйду.
— Габаль! — в муках вскричала Хода.
— Вот он во всей красе перед вами! — ядовито заметил Заклат.
Габаль нетерпеливо поднялся и твердыми шагами направился к выходу. Хода вскочила, но аль-Эфенди вцепился в нее. Габаль уже исчез. Порыв ветра с улицы качнул штору, хлопнули ставни. В зале воцарилась атмосфера напряженности и подавленности.
— Необходимо действовать, — тихо проговорил Заклат.
Однако Хода, потерявшая разум, упорствовала:
— Нет! Пусть остаются на осадном положении. И смотри, пальцем Габаля не тронь!
Заклата эти слова ни капли не рассердили, так как уже ничто не могло отравить вкус его победы. Он вопросительно взглянул на управляющего.
С кислой миной тот ответил:
— Поговорим об этом в другой раз.
Габаль окинул печальным взглядом сад и приемную, вспомнил трагедию Адхама, которую каждый вечер он слушал под аккомпанемент ребаба, и направился к воротам. Стоявший там привратник спросил его:
— Почему вы снова идете на улицу, господин?
Габаль нехотя ответил:
— Я ухожу, чтобы уже никогда не возвращаться сюда, дядя Хасанейн!
От неожиданности привратник открыл рот и с тревогой посмотрел на Габаля.
— Из-за Хамданов? — лаконично спросил он.
Габаль молча опустил голову.
— Не могу поверить. И как только ханум тебя отпустила? Господи, как же ты будешь жить, сынок?!
Габаль переступил порог, и его взгляду предстала улица, кишащая отбросами, людьми и животными.
— Как все на нашей улице, — ответил он.
— Ты не создан для этого.
Габаль растерянно улыбнулся.
— Лишь слепая случайность выдернула меня отсюда.
Он удалялся от дома, слыша, как привратник советует ему не навлекать на себя гнев надсмотрщиков.
Вот перед ним раскинулся шумный квартал с его пылью, кошками, мальчишками и лачугами. Только в этот момент он осознал, какой поворот произошел в его судьбе, подумал о тех тяготах, которые его ожидают, и о потерянных теперь уже благах. Однако гнев затмил его страдание, и с ним не шли ни в какое сравнение ни цветы, ни птички, ни материнская ласка. Неожиданно ему повстречался надсмотрщик Хамуда, который сказал, ехидно посмеиваясь:
— Вот бы применить твою силу против Хамданов!
Не оборачиваясь на его слова, Габаль направился в один из больших домов, которые принадлежали его роду. Он постучал. Хамуда догнал его и удивленно спросил:
— Чего тебе здесь надо?
