Перед уходом, Харт дал ему свою визитку — Алекс набрал написанный телефонный номер.
Трубку сняли сразу же.
— Харт.
— Чэнг, — отозвался Алекс, разъяренный до крайности. — Где Катя?
— Под защитой министерства обороны.
— Так ты забрал ее?
— Не я. Хокинс.
Алекс проглотил очередное проклятье, уговаривая себя оставаться спокойным и попытаться сделать хороший глубокий вдох. Он понимал, что это его вина, но не могу не думать о том, что сенатор Деккер и ее прислужники сильно ошибались насчет этих ребят. К тому времени, как его наняли на эту работу, его уже тошнило от дела Джонатана Трейнора III. Тогда ему выдали папку толщиной в четыре дюйма с личным делом Кристиана Хокинса, там же он нашел информацию о других парнях из автомастерской на Стил Стрит, арестованных в юности.
Некоторые пошли в армию, некоторые — в колледж, а двое были списаны как практически безобидные продавцы машин — Дилан Харт и Кристиан Хокинс.
Господи Иисусе. Кто-нибудь вообще приглядывал за этими парнями последние пять лет?
Никаких машин они не продавали — и глубокое дыхание не помогало.
У Мэрилин Деккер связи были по всему министерству обороны. Кто-то из ее прислужников должен был быть повнимательнее. Ему стоило быть повнимательнее.
— Я хочу, чтобы ее вернули. — И тиару с фотографиями тоже. Еще одна огромная ошибка — позволить Хокинсу скрыться со всем этим. Но в тот момент он был слишком рад, что Хокинс наконец уходит.
— Она с парнем, который возглавлял организацию обеспечения персональной безопасности министра иностранных дел во время визита на Ближний Восток в прошлом году, — сказа Харт, через телефон слова звучали отрывисто. — Если хочешь поволноваться, подумай о том, кто убил Теда Геррети.
Щелчок в трубке подсказал, что разговор окончен.
Отлично, подумал он, захлопывая телефон и засовывая его в карман. Он сделал глубокий вдох, потом еще один, наблюдая за дорожным движением и стараясь не поддаваться панике. Но он знал наверняка, что это дело проигрышное.
НЕПРИЯТНОСТИ. Боже, у него большие неприятности.
Растянувшись на кресле перед камином, Хокинс мог отлично видеть свою кровать, где лежала Катя. В его лофте на Стил Стрит не было стен, лишь триста квадратных футов деревянных полов и сотня футов окон высотой в пятнадцать футов каждое, выходящих на город. Он не стал снимать с нее платье, но оно прикрывало чертовски мало, а она по-прежнему сбрасывала с себя простыни.
Она ерзала и крутилась — и разговаривала во сне, и, черт, о черт, она была просто в ярости из-за своей матери. Но это были проблемы Лайнбекера. Его проблемами стали вся эта безумная ночка и быстрая потеря контроля над собой.
