П. С. Боткину департамент устроил прощальный обед у Кюба[35]. Начальство почему-то отсутствовало, из старших дипломатов присутствовал только Н. Г. Гартвиг, и ужин удался на славу. Все были оживлены и в ударе. Особенно отличился «симпатичнейший» Николай Генрихович. Он попросил несколько минут для экспромта и «выдал» следующие напутственные стихи виновнику торжества:
Уж нет в столе турецком трио
Наш Боткин едет в Вашингтон.
Кто ныне даст нам камертон
Винта у Никонова с брио
[36]?
Да, Боткин, смех твой и веселье
Отрадой были в дни невзгод.
Дай Бог, чтоб ты и в новоселье
Не знал ни горя, ни забот!
Спустя месяца два-три после соответствующей стажировки в нужных отделах и департаментах дипломат выезжал к месту службы. В здании Министерства иностранных дел он мог теперь появиться лишь в случае очередного отпуска.
Глава девятая. Общее положение дипломата за границей
Да, чтоб чины добыть, есть многие каналы.
А. С. Грибоедов
Согласно Боткину, при разобщённости сотрудников министерства им было трудно дать какую-либо общую характеристику — уж больно все они были разные. Встречались дельные и способные, попадались и никуда негодные; были богатые и бедные, образованные и круглые невежды. Одним словом, как везде. Впрочем, мемуарист выделяет две основные группы своих коллег: «одним на службе бабушка ворожит, а другие в поте лица пробивают себе дорогу». Социальная разница, как и везде в империи, давала себя чувствовать в стенах Министерства иностранных дел.
Откуда возникали предпочтения?
Критически настроенный к действительности, Боткин, тем не менее, был, судя по всему, далёк от классовой теории, а потому отвечает на этот вопрос словами «трудно сказать». Одним из объяснений, считал он, являлась девальвация принципа старшинства. Согласно теории, при всех назначениях, повышениях и награждениях высшие должностные лица министерства руководствовались принципом старшинства, то есть кто больше прослужил в системе, но на практике, как он замечает, «над соображениями делового характера часто брал верх фаворитизм и каприз начальства».
Фаворитизм, как везде принято, часто мотивировался интересами службы, «требованиями момента», «политическими соображениями».
Частые нарушения принципа старшинства породили у чиновников дух соревнования и соперничества. Как только где-то освобождалось место, в коридорах и чайных комнатах наблюдался ажиотаж. Начиналась подспудная борьба конкурентов, заключались пари, кто выиграет «скачки».
