Иисуса по
щ
еке , сказав: как отвечаешь Ты первосвященнику?" (Иоанн
18:22).
В"Современном переводе" этот стих выглядит следующим образом:
" Когда Иисус это сказал, один из стоявших поблизости
начальников ударил Иисуса по лицу"
Могли ли русские переводчики- богословы не уловить разницу между
словами "лицо" и "щека" в греческом источнике? Сомнительно. В чем же
смысл, в таком случае, подмены? Вы не догадываетесь? Я готов подсказать, а
точнее, изложить свою версию: хитромудрые стокгольмские переводчики, безусловно узрели несоответствие между словами Христа, сказанными им в
знаменитой Нагорной проповеди: " Но кто ударит тебя в правую щеку твою,обрати к нему и другую", и его действием на допросе. Ведь у Христа была
прекрасная возможность исполнить собственную заповедь и подставить
другую щеку служителю первосвященника. Увы, если верить апостолу Иоанну, Христос этого не сделал. Конечно же , стало желательным хоть как-то сгладить
данное несоответствие, что и было сделано. В конце концов велика ли разница
— куда именно нанес удар тот служитель — по щеке, в лицо или в затылок? Я
советую стокгольмским переводчикам, в последующих изданиях вовсе
обойтись без этой подробности. Вполне можно ограничиться следующими
словами:
"... один из стоявших поблизости начальников ударил Иисуса." Таким
образом можно легко и окончательно завуалировать некоторый конфуз, связанный с данным сюжетом.
Наконец, отмечу еще одно, достойное удивления, разночтение греческого
первоисточника Евангелия:
"И взглянул я, и вот Агнец стоит на горе Сионе, и с ним сто сорок
четыре тысячи, у которых имя Отца Его написано на челах." (Откровение
14:1). Тот же текст с подачи Стокгольмских переводчиков читается так:
"И с ним было сто сорок четыре тысячи святых, у которых на лбу было
написано имя Агнца и имя Отца."
С трудом верю собственным глазам, но так оно и есть — к имени "бога
— отца" на лбах избранных израильских святых (которые пребывают в
небесах) присовокупляется второе имя "Агнец," т.е. Христос!... Совершенно
очевидно, что знаменитый стокгольмский переводческий центр, столь же
смело сколь и бесцеремонно, взял курс на прихорашивание ряда
евангельских текстов — тех, которые выглядят неблагоприятно на глаз
и на слух. Меняется смысл изречения? Ничего страшного. Зато так
