Однако пора было двигаться дальше.
– Подъем, молодой человек. Проснись, завтрак проспишь, – дал я пленнику легкого пинка под ребра. Не так, чтобы было больно, но намекая на то, что больно я сделать не постесняюсь.
За время моего осмотра местности пленник, как оказалось, сумел все же перевести дыхание и уже не хрипел, как на бегу. Но я решил еще подогнать его:
– Двинули дальше. Вперед! Тебя Пехлеван заждался…
Честно говоря, я не ожидал, что на мои простые слова последует такая реакция. Я бы вообще назвал эту реакцию отчаянием. Пленник просто сел на землю и процедил сквозь упрямо сжатые губы:
– Стреляй здесь. Я дальше не пойду.
Тон его был весьма категоричен – настолько категоричен, что я даже не понял, что случилось. Стрелять я не собирался, но, если уж пленник сам попросил, я решил продемонстрировать, что хорошему человеку отказать не могу. Взял в правую руку пистолет-пулемет и передернул затвор, показывая, что стрелять готов. Но это оружие, видимо, пленнику знакомо не было, он не понял, что я за движение сделал, потому что у всех обычных видов оружия затвор располагается не так [11], и никак не отреагировал на мои приготовления. А я продемонстрировал готовность к расстрелу. Глушитель уже был навинчен на ствол. Бронежилета на пленнике уже не было, но разгрузку, раньше надетую поверх броника, а сейчас висящую, как тряпка, ему оставили. И я просто выстрелил одиночным в торчащий клапан кармана разгрузки, оторвав его. Пленник задрожал мелкой нервной дрожью. Это, наверное, была не трусость, а просто нервная реакция. Но и она уже выбила его из колеи.
– Вставай, чтобы мне не пришлось тебя пинками гнать, – сказал я. – И двигай…
Он послушно встал и даже пошел сам, сделав первый шаг очень быстро, чтобы избежать толчка стволом под ребра. Как все нормальные люди, пленник предпочел не испытывать боль, если ее можно было избежать.
– Бегом! – прикрикнул я таким тоном, каким обычно угрожают смертью. – Когда нужно будет остановиться, я скажу.
Он побежал, а я чуть отстал, подгоняя его словами. Мне в таком темпе бежать было просто неудобно, я привык к более скоростному способу передвижения, но приходилось подстраиваться, потому что заставить человека что-то делать можно только в том случае, если он в состоянии это выполнить. А бежать быстрее для пленника было, как я понимал, то же самое, что летать. Попытаться можно, но результата не будет. И я нервы ни себе, ни ему портить не стал.
