Кстати, о долгах. И как мамаша умудрилась набрать столько, что и моим правнукам придётся расплачиваться? И, главное, где эти денежки? А нема золотого запасу! Разошёлся по её хреноголовым хахалям - сто тыщ направо, сто тыщ налево… Налево больше уходило. Курва матка, по-польски выражаясь!
- Дежурный!
- Здесь, Ваше Императорское Величество! - тут же, будто из-под земли появился один из лейб-кампанских прапорщиков.
- Графа Кулибина ко мне! Срочно! Аллюр три креста!
Гвардеец скосил глаза на грудь, где горделиво и одиноко висела маленькая медалька, что-то прикинул про себя, и опрометью бросился исполнять приказание. Хм, меня, кажется, опять неправильно поняли.
Иван Петрович появился только на следующий день к вечеру, когда после тяжёлого разговора с Марией Фёдоровной в графине с коньяком оставалось меньше половины. Механик выглядел осунувшимся, лишь нос из бороды торчит, но сияющим и восторженным.
- Слушай, граф, ты аж светишься весь. Если клад нашёл, делись.
- Лучше, государь, куда как лучше! Чистейший бриллиант пяти пудов весу!
- Не понял…
- Ну как же, разве не по Вашему соизволению полковник Бенкендорф привёл ко мне одного из своих родственников?
- Это кого?
- Александра Дмитриевича Засядько из штрафного батальона. Самородок, ей-богу самородок с золотыми руками и ясным умом.
- Он что, тоже немец?
- Вроде нет, но Александр Христофорович странно улыбался, представляя его родственником. Может через Дарью Христофоровну фон Ливен как-то в свойстве? Она же урождённая Бенкендорф.
- Ну если так… Дашка-проказница… Рассказывай, чего там натворили?
- Э-э-э…
- Не мямли, граф!
- Государь, - обиделся механик. - Выражение восхищения не является мямлостью. Простите, мямличаньем… мямлованием?
- У Державина спроси, как будет правильно. Ну?
Кулибин зашарил по карманам. Опять что-нибудь взрывчатое? Эх и отчаянный человек Иван Петрович - я бы не стал таскать такое близко к… ну, в общем, не стал бы. Не приведи Господь, бабахнет, оторвёт же всё напрочь!
- Вот!
И что это такое? Подозрительная склянка с подозрительным содержимым подозрительно неопределённого оттенка. Неопределённого потому, что через зелёное мутное стекло ни черта не разглядишь. А притёртая пробка предусмотрительно обвязана проволокой.
- Что сие есть?
- Товий Егорович…
- Твой аптекарь, что ли?
- Он Ваш, государь! Товий Егорович много лет бился над разгадкой рецепта греческого огня…
Нормально… а нам капитан Алымов говорил, что жидкость КС была изобретена… не помню когда, но никаких немцев-аптекарей и рядом не стояло, это точно.
