- Но… но как это соотносится с понятиями чести?
- Никак, - священник пробарабанил пальцами на рукояти палаша залихватский марш. - Подлые захватчики чести иметь не могут, потому их допрос бесчестным занятием не является, приравниваясь к обычной трудовой повинности. А труд угоден Господу, ибо завещано нам добывать хлеб свой в поте лица своего. Истина и правда - суть хлеб души.
- Интересная трактовка, - покачал головой Тучков. - Вы где богословию обучались, отец Николай?
- На Нерчинском заводе, а что?
- Да так, к слову пришлось… А этот англичанин живой?
- Живее не бывает, - заверил Засядько и похлопал сомлевшего красномундирника по щеке. - Просыпайся, милок, третий ангел вострубил. Ага, очухался… Так я за инструментом, Ваше Высочество?
- Да, конечно… - Александр Павлович сбросил с себя некоторое оцепенение. - И потом поможете тут.
- Способный вьюнош, - батюшка благословил выходящего штрафника. - И из хорошей семьи, между прочим.
- Мы тут все из хороших семей, - хмыкнул Тучков. - А как же он в заговор ввязался?
- Да никак. Попал по случайности - был арестован патрулём, когда покидал спальню Дарьи Христофоровны фон Ливен через окно. Сопротивлялся, конечно, причинив побои восьми нижним чинам и двум офицерам. Ну и как результат…
Приготовления оказались излишни - едва только на столе прямо поверх карты были разложены приспособления, позаимствованные у живущего неподалёку цирюльника, как англичанин забился в истерике и заговорил, опережая словами мысли. Тучкову, записывающему показания, пришлось несколько раз грубым образом обрывать изливающийся поток, чтобы перо успевало за откровениями. Хотя многого лейтенант и не знал по причине невеликого чина, но услышанного оказалось достаточно.
Эскадра прибыла сюда прямо от Копенгагена, где имела серьёзный бой с флотом и береговыми укреплениями датской столицы. Упорные даны не желали сдаваться, несмотря на значительные потери, и лишь угроза сэра Горацио утопить плавучие батареи, куда свозили раненых с кораблей, вынудила их пойти на переговоры. И неизвестно, чем они могли закончиться, если бы не случившийся на флагмане взрыв, унёсший жизни адмирала Хайд Паркера и половины команды, включая почти всех офицеров. Оставшийся без опеки сверхосторожного и рассудительного командующего, Нельсон поблагодарил судьбу за столь великолепный и своевременный подарок. А поблагодарив, оставил в покое упрямых датчан и бросился на вожделенную и более привлекательную, по его мнению, цель.
