— Что-то съел? — спросила она.
Подошел Веро с напитком для Торни.
Это поможет. Торни расстроился — вот и все. Мы сбили собаку и слышали, как она визжала, подыхая.
— Кто вел машину?
Веро глянул в ее сторону, но в темноте трудно было рассмотреть его лицо.
— Он сам и вел! Потому-то и расстроился, — раздраженно сказал Веро. Она заметила, что ему не хочется об этом говорить, и промолчала. Но подумала: «Он разрешает этому маньяку водить фургон».
Торни повернулся к Лючите:
— Детка, это было ужасно. Просто собака — да, знаю. Но это жизнь, детка. Жизнь! С каждым криком из нее уходила частичка жизни. А потом она сдохла. Не знаю — когда я подумал, что так вот и со всеми живыми существами, мне стало не по себе.
— Ну да, конечно, — неопределенно сказала Лючита. — Можешь не рассказывать. Возможно, не всегда бывает так скверно. Некоторые люди даже не догадываются, что умирают.
— А может, бывает и хуже, — сказал Веро. — Собака сдохла за пять секунд. Чего еще желать?
— Это неизмеримо! — воскликнул Торни громким шепотом. — Пять секунд или пять лет — вечность! Клянусь тебе, я никогда этого не забуду! — Он запнулся. Лючита воспользовалась паузой и заметила:
— Вечность! Не волнуйся, твоя жизнь кончится раньше.
Торни собирался продолжить, но в тот же миг Веро перебил его:
— Ты уже выпил? Может, долить? — он покосился на бокал Торни, пытаясь определить уровень жидкости. — Да что с тобой? — воскликнул он. — Почему ты не пьешь? Пока не выпьешь, будешь без конца талдычить. Никто не хочет об этом слышать, — последние слова он произнес немного медленнее. — Понял?
Торни кашлянул, выпрямился и выпил.
— По-моему, ты перегрелся на солнце, — сказал ему Веро. — Почему не сядешь?
Торни допил бокал и протянул его за добавкой. Они слушали рев самолета, пролетавшего над головой; когда грохот перешел в гулкое эхо, катившееся дальше по долине, Торни сказал:
— Поставь нового Сесиля Тейлора.[21]
— Дай бокал, — Веро наполнил его вновь, поставил шейкер и вошел внутрь. Лючита с минуту что-то мурлыкала, а затем спросила:
— Что с тобой?
— Устал. Жара была страшная, — из-за растений послышались негромкие звуки музыки.
Вернувшись на террасу, Веро крикнул:
— Торни! Иди и сядь. Или ляг вот тут и задери ноги.
Лючита вошла в кухню. Мануэль и Палома сидели за столом в море флуоресцентного света и разговаривали.
— Buenas noches,[22] — сказали они.
Пепито все еще сидел в ванне, выдавливая из махровой мочалки мыльную пену. Как только Лючита выдернула пробку и вода начала всасываться в канализационную трубу, послышался телефонный звонок.
