Он снова на нее взглянул, на сей раз — с изумлением.
— Вы что, слабонервная? Мы едем всего двадцать минут. Еще через двадцать будем в отеле. В чем проблема?
— Я полагаю, трагедии никакой нет, но если помните, вы сказали сначала: десять.
Миновав последний крутой поворот, он, наконец, заговорил:
— Двадцать минут. Уже восемнадцать. Даю вам слово.
Он выехали на вершину холма. Высокое белое здание оказалось многоквартирным домом, и он остановил перед ним машину. Затем вылез и подошел к ее дверце.
— Поднимемся на минутку. Хочу взять куртку.
— Как насчет семнадцати минут?
— Только если не будете спорить, — он открыл дверцу.
Она взяла сумочку и пакет и вылезла. Когда вошли в здание, она очутилась посреди стекла и металла, скал и растений. В зеркале лифта увидела, что прическа распалась, став неузнаваемой.
— Ветер все испортил, — пожаловалась она, теребя волосы.
— Наверху сможете поправить, — сказал он ей.
Они поднялись наверх. Дверь вела в патио, где посреди бассейна плескался фонтан. Справа — колоннада и короткий лестничный пролет, ведущий вниз; они вошли в просторную комнату.
— Дух захватывает, — сказала она, и при этом молодой человек еще больше упал в ее глазах. Она медленно спустилась по ступенькам. — Ни за что бы не взялась поддерживать здесь чистоту.
Она хотела дать ему понять, что считает непрактичным и нелепым для молодого человека иметь такие чересчур роскошные апартаменты.
Она села.
— Сплошь кожа, меха да стекло! — воскликнула она.
— Ничего страшного, — сказал он ей слегка удивленно. — Пыль сюда не долетает. Что вам дать? Хотите поправить прическу? Вон через ту дверь, а я приготовлю вам выпить. Водки с мартини на скорую руку?
Она нарочито невесело усмехнулась:
— Валяйте. Все равно от вас не отделаешься.
Стена перед ней была почти полностью скрыта преградой из деревьев и лоз, достигавших потолка из-за тусклого освещения возникало чувство, будто сидишь на опушке леса. Благоуханный горный воздух медленно веял по комнате, шевеля верхние усики и ветви. Где-то в ярком дневном свете играл военный оркестр: его далекие звуки — то громче, то тише — доносил ветерок. Миссис Слейд робко провела рукой по шкуре викуньи, покрывавшей кушетку, где она сидела. Потом встала и пошла в небольшую комнату, которую он указал, чтобы уложить волосы.
Из какой-то части квартиры послышался звонкий голос маленького ребенка, выкрикнувшего:
— Где, мама?
Стоя перед зеркалом и подкрашивая помадой верхнюю губу, которую прижимала к зубам, она с легким удивлением поняла, что даже не подумала о жене. «Почему бы и нет?» — мысленно спросила она себя.
