В монастыре оказались собраны огромные богатства. В его
кладовых постоянно хранились большие запасы продовольствия, и, когда случался
неурожай и голод, за сотни миль приезжали сюда люди, и всем бесплатно раздавали
здесь хлеб и другие продукты. Даже те, кто осуждал Феоктиста за стяжательство,
не могли не сказать в похвалу ему, что тысячи людей он спас от голодной смерти.
Деятельность Феоктиста, за короткий срок сделавшего бедный
монастырь и безлюдный край процветающими и богатыми, поражала воображение. И невольно
возникала у людей мысль: да что бы было у нас на Руси, если бы не опричнина, не
террор, не дурацкая, никому не нужная Северная война, вымотавшая все ресурсы
государства?! И такие разговоры люди вели между собой, тем более что
недовольных царем в Сарском монастыре было более чем достаточно. Шила в мешке не
утаишь, пошли доносы в Москву: мол, ссыльные живут себе здесь припеваючи,
царя-государя хулят, заговоры плетут, с князем Курбским переписываются.
Кончилось дело тем, что направил царь к Сарскому монастырю военный отряд во
главе с Баскаковым. Вот тут крепостные стены и пригодились. Постоял под ними
месяца три Баскаков, пока не разграбил окрестных крестьян и не кончились у него
все запасы продовольствия (а в монастыре их на пять лет хватит!), и ушел не
солоно хлебавши.
Феоктист, однако, был достаточно умным человеком, чтобы
понять, что одними стенами от царя не защититься. Собрал он в ризнице
драгоценные предметы огромной стоимости — будет монастырь, еще наживем! — и
направил в дар царю, казна которого была разорена дурацкою войною, — тем и
откупился.
Смутное время не оказало какого-либо существенного влияния на
судьбу Сарского монастыря ввиду его удаленности от мест, где происходили
основные события. Но насельники обители горячо переживали происходящее,
предавали анафеме самозванцев, рассылали послания в различные русские города с
призывом постоять за Православие, внесли большое пожертвование на ополчение и,
разумеется, усердно молились за спасение отечества.
Во времена Михаила Федоровича и Алексея Михайловича событий,
особо достойных внимания, в жизни монастыря не происходило, в связи с чем мы
можем сказать: «И слава Богу!» Прочная афонская традиция, заложенная Даниилом и
Филофеем, помогла монастырю избежать соблазна раскола. Конечно, вызывает
сожаление, что духовное горение, достигшее там наивысшей силы при Филофее, все
более и более угасало. Но такова была эпоха. Впрочем, в начале XVIII века в
Сарской обители неожиданно произошел новый духовный взлет.
