Первым делом, разумеется, нужно починить кровлю. Затем
следует приступить к внешнему и внутреннему ремонту. Это потребует колоссальных
средств, которых у меня нет. Следовательно, в обозримом будущем можно об этом и
не мечтать. Починка кровли — дело более реальное и, главное, необходимое и
неотложное. Но хватит ли на это тех десяти тысяч, которые мне дал архиепископ?
И где найти железо?
На следующий день во время литургии, я обратился к народу с
проповедью, в которой призвал верующих принять участие в благоустройстве храма,
и в первую очередь помочь отремонтировать его кровлю. Реакция последовала через
день. Ко мне явился мужчина импозантного вида (судя по его поведению, в храме
он находился впервые) и предложил кровельную медь. На мой вопрос о цене он
заломил три тысячи. Когда я ответил, что такая сумма превышает мои возможности,
обладатель меди легко согласился снизить цену сначала до двух с половиной тысяч,
затем до двух и, наконец, до полутора тысяч. С кровельной медью мне никогда
раньше не приходилось иметь дела, цифры, которыми оперировал мой собеседник,
были для меня пустым звуком, но то, что он, почти не торгуясь, согласился
снизить цену в два раза, не могло не насторожить даже далекого от коммерции
профессора богословия. Я попросил его представиться.
— Иванов Иван Степанович, — с некоторой заминкой ответил коммерсант
и, поскольку я продолжал смотреть на него с нерешительностью и некоторой
настороженностью, поспешно добавил: — Директор городской базы стройматериалов.
Да вы не беспокойтесь, через два часа медь будет здесь.
— Дело терпит, — сказал я. — Нужно подумать, куда ее сложить,
а потом... было еще одно предложение...
— Кровельной меди? — с недоверием спросил Иванов.
— Кровельного железа, — ответил я.
— Но ведь это же совершенно несопоставимые вещи. Разве можно
сравнить кровельную медь с железом?
— И все-таки тут есть над чем подумать. Как с вами связаться?
— Лучше я сам приду сюда.
— Хорошо.
— Скажите, когда.
— Допустим, послезавтра.
— Во сколько?
— В два часа.
— Послезавтра в четырнадцать ноль-ноль я буду у вас.
Мужчина ушел, но чувство беспокойства не покидало меня. Не
понравился мне его бегающий взгляд— он избегал смотреть мне прямо в глаза, —
насторожило, что он так легко вдвое снизил цену. Но может быть, три тысячи он
заломил наобум — у попов, мол, денег полно! — однако, увидев жалкое состояние
храма и поняв по моему виду, что все обстоит иначе, решил не тратить время на бессмысленные
торги? Поколебавшись, он все же назвал мне свое имя и должность... Нет,
интуиция мне подсказывала — что-то здесь нечисто. Хорошо еще, если ко мне
приходил просто жулик, а если это козни Валентина Кузьмича?
