— Нет даже казначея?
— К чему казначей, если денег нет?
— Если дело обстоит таким образом, извольте передать мне
ключи от храма.
Тонкие брови Елизаветы Ивановны удивленно взметнулись вверх.
Такой акции с моей стороны она не ожидала и не знала, как реагировать на нее.
Да, да, Елизавета Ивановна была права: она была единственной «живой» душой в
списке «мертвых душ», хранящемся где-то в городском совете. Она была полновластной
хозяйкой храма. Кто ее назначил председателем несуществующего приходского
совета — секрет полишинеля. Об этом не принято спрашивать. Во всяком случае, к
ее назначению не причастны ни прихожане, ни тем более настоятель храма, лишенный
всякого права голоса и выступающий в качестве наемной рабочей силы. Елизавета
Ивановна полновластно решала до сих пор, сколько заплатить священнику, сколько
положить себе в карман (об этом умолчим!), сколько передать в конвертах
таинственным лицам, от которых зависит ее пребывание в этой должности, сколько
перечислить в местный бюджет, в Фонд мира (о, она, должно быть, великая
мирот-ворица! ) и сколько, наконец, оставить на поддержание предприятия.
Впрочем, все это уже в прошлом. Предприятие прогорело. Здание комбината разваливается.
Видимо, где-то восторжествовало мнение, что идеология превыше всего! Но ничего
страшного! Не получим очередную медаль от Фонда мира, получим грамоту по
идеологическому ведомству, а это не фунт изюма! Не отремонтируем за счет
церковных средств участок дороги от города до областного центра, ну и Бог с
ними! Что толку от отдельного участка, если дорога полностью все равно никогда
не будет отремонтирована? Зато можно будет отрапортовать о полной и всеобщей
атеизации населения и тем утереть нос соседям. Наверху обязательно это отметят,
не могут не отметить! Вопрос о закрытии храма был решен. Вот почему Елизавета
Ивановна после некоторого колебания с ехидной ухмылкой достала из сумочки и
передала мне ключи. Так, пожалуй, даже удобнее: если исчезнут последние иконы,
ответственность ляжет на священника.
— Простите, Елизавета Ивановна, у меня к вам еще один вопрос:
где бы я мог расположиться на ночлег?
— Ваш предшественник, отец Василий, имел квартиру в городе,
неплохую квартиру, и загородный дом. У вас, конечно, не будет ни того, ни
другого.
— О! Я на это и не рассчитывал.
— Входя в ваше положение, я могу попытаться помочь вам
устроиться в гостинице, но успех не гарантирую. К себе, извините, не приглашаю.
