Троих сыновей подарила ему Матушка и еще бы не одного
выносила да явила свету белому, только вот заболела. И хворь какая-то
непонятная ее одолела: как по дому дела делать, так все хорошо; а как из дому
хоть на шаг ¾ так и без сил вся
сразу становилась, да ищет, где бы присесть, чтобы от головокружения не упасть.
Так до конца жизни Матушка только и знавала, что дом да церковь.
Старший сынок, как и положено, среди братьев верховодил.
Средний ему подчинялся и таскал Младшего за ручку. Младшему ничего не
оставалось, как слушаться всех старших в доме. Впрочем, его это вовсе не
тяготило. Старший пошел в Отца и статью и силой. Средний походил на обоих родителей,
взяв от каждого понемногу. Младший во всем скопировал Мать.
С детства приучал Отец сыночков к разумному отношению к
деньгам. Придет кто из сыновей к нему денег просить, обязательно спросит, на
что. Если на развлечения, то даст маленько, но со вздохом. А если на дело
благое, то не жалел никогда. Так, Старший любил одежду красивую, покушать
вкусненько, да повеселиться с дружками. На дела же милосердия скупость
проявлял. А Младший книжки в церкви покупал, нищим милостыню раздавал, людям
что полезное дарил. Вот и получалось, что Старший с мелочишкой медной ходил,
зато Младший никогда не нуждался, потому что Отец ему денег ни разу не пожалел:
бери, сынок, сколько нужно. Только человеку совестливому лишние деньги особо и
не надобны. Сколько нужно на дело благое, столько и брал. Так и получалось у
Отца, что жадные безденежными оставались, а щедрые всегда при деньгах.
А в общем жизнь в отчем доме текла спокойно и уверенно. И
даже если случались какие невзгоды, то Отец лишь скажет тихо «на все воля
Божия», и уносило тучу прочь, и солнышко снова из-за туч выглядывало.
Так, появились на краю села люди кочевые с повозками
своими. Поначалу селяне ходили к ним любопытствовать о диковинном их разудалом
житье. Странно и потешно им становилось, как пришлые люди танцевали да
веселились, фокусы показывали да монетки просили. Потом стали задаваться
вопросами, а когда же эти люди работают и какой от них прок, если те только и
делают, что веселятся да денежки выпрашивают. Никак не понятно было это
трудящемуся русскому человеку.
Приходили туда и Отец с сыновьями. Отец не тыкал в них
пальцами, не цокал языком, не смеялся над потехами темноликих пришельцев.
Напротив, отнесся к ним весьма сурово. Поглядел, послушал и стал тропарь Кресту
напевать вполголоса: «Спаси, Господи, люди твоя, и благослови достояние Твое, ¾ тут и сыновья втроем подтягивать
стали, ¾ победы на сопротивныя
даруя, и Твое сохраняя Крестом Твоим жительство». Осенили они себя крестом
святым и всемогущим, также все это развеселое становище размашисто окрестили.
Повернулись да и пошли себе вчетвером домой, провожаемые бессильными взглядами
темных глаз.
