И в этот миг… на него налетела толпа пьяных друзей-сокурсников
и затащила к кому-то в гости. Как ни пытался Вадим освободиться, сбежать,
объясниться ¾ ничего не помогло.
Его усадили за стол и напоили. Первый стакан водки влили насильно, скрутив
руки, с диким смехом, а потом… Домой доставили его под утро, с разбитым лицом и
синяком под левым глазом. Трясущимися пальцами он набрал номер телефона отца
Паисия ¾ и тот чудом оказался на
месте. Не дослушав до конца сбивчивые объяснения похмельного «чада», он
крикнул:
¾ Не
отчаивайся, Вадим! Слышишь? Иди в церковь и покайся в гордости и прелести.
¾ Что такое
прелесть?
¾ Ты принял
помысел о собственной святости ¾
это и есть прелесть. Перегрелся ты малость… Наверное, с подвигами переборщил?
¾ Было
немного… ¾ сознался Вадим.
После срочной исповеди сразу полегчало. Накатившая волна
черной тоски отступила, и трезвый покой вернулся к нему. Но на всю жизнь на
лице остались два шрама, как от укуса змеи. Это на память, чтобы помнить врагов
своих: гордость и тщеславие. С ними теперь бороться до конца жизни. В пятницу
вечером он укатил в родное село. Там состоялся у него долгий разговор с
монахом, который посвятил его в тайны духовной брани.
Итак, в конце сорокадневного восхождения обнаружил он себя
на горе искушений.
Что-то в нем переменилось. Открылось новое зрение, более
глубокое. Он стал видеть сокрытые от глаз «нормального человека» страсти
человеческие ¾ как в себе самом,
так и в окружающих. И это стало отныне его мученичеством.
Со своими грехами он мало-помалу учился справляться: пост,
исповедь, Причастие, послушание. Но грехи ближних… Оказывается, большинству
людей собственная погибель ¾
«без разницы». Вадим проповедовал и обличал, умолял и объяснял ¾ почти все напрасно. Даже те, кто
слушали его с интересом, очень быстро забывали сказанное и возвращались к
обычному медленному бытовому самоубийству. В таких вопросах отец Паисий
советовал одно: «молись». Но, прежде чем стать на молитву, Вадим обязан был
восстановить душевное спокойствие, а какой тут мир в душе, когда он часами
беспрестанно сотрясал свое сознание диспутами о необходимости всеобщего
покаяния.
¾ С кем ты
дискутируешь? ¾ буднично
вопрошал батюшка.
¾ Как с кем?
С людьми, конечно, ¾ с
нарастающим сомнением отвечал Вадим.
¾ А они
слышат тебя, они рядом?
¾ Нет. Я же
мысленно… ¾ стушевался он.
¾ А если их
нет, то с кем ты говоришь?
¾ Вы хотите
сказать…
¾ Да. С ним.
С врагом. Это он через помыслы улавливает тебя и отвлекает от молитвы. А ты ¾ вон всё из головы ¾ и молись чистым умом. За тех, о ком
душа болит.
