Пожилая тетечка в потертом костюме послевоенных времен
громко объявила: «Фуга токката ре-минор Баха». Когда шорох аплодисментов стих,
орган запел торжественно и волнующе. После мощного басового аккорда полилась,
зажурчала нежно-звонкая песенка ручейка. Ему так показалось. Он повернулся к
Марине, чтобы поделиться этим… Но, увидев слезинку, стекающую по ее щеке, резко
отвернулся. С удивлением заметил в себе забытое смущение, будто невзначай
подсмотрел нечто глубоко интимное, тщательно скрываемое от других. Он ничего не
понимал.
Они расстались тогда заполночь и, странно, ни разу не
вспомнил он о Кристине. Она просила не беспокоить ее во время сессии. В эти дни
ее все нервирует: гости, звонки, уличный шум…
На следующий день они снова встретились. Марина предложила
выехать загород, на природу. Ехали они сначала в метро, потом на электричке. В
душном сонном вагоне рядом с Мариной сидела загорелая женщина с веселым
карапузом на коленях. Марина улыбнулась ему, малыш рассмеялся и протянул
игрушку: «на, тетя!» Они понравились друг другу, и уже через минуту мальчик
сидел у Марины на руках и рассматривал ее цепочку, часики и что-то постоянно
щебетал на своем непонятном языке. Марина порозовела, несколько раз смущенно
глянула на улыбающегося Сергея. Но вот мальчуган переполз на колени к Сергею и
приступил к изучению медных кнопок, содержимого карманов, совал пухлые ручонки
под погоны батника. Когда поезд резко затормозил, малыш доверчиво прижался к
Сергею и его шелковистая щека коснулась его губ. Словно глоток прохладного
молока в жаркий полдень.
Потом они оказались в тишине среди белых стволов, зеленых
листьев, зеленой травы. Только вдвоем. Легко дышалось и думалось. Марина
собирала цветы и землянику. Несколько самых крупных ягод она протянула на
ладони Сергею. Земляника оказалась теплой и необыкновенно душистой.
Девушка все время чему-то улыбалась. Солнечные блики прыгали
по ее лицу, по белому платью, траве рядом с нею. Она рассказывала о том, как
они с папой ездили в тайгу, собирали грибы и лечебные травы, ловили рыбу в
озере без названия и пекли ее на прутиках над углями. А когда заблудились, пели
веселые песни, чтобы не было страшно. Как они прыгали от радости, взявшись за
руки, когда, наконец, вышли на знакомую тропинку. Ночевали на хуторе у
столетней бабушки Меланьи. Они пили козье молоко и слушали обстоятельный
напевный рассказ о муже ее, ссыльном питерце, о жестоких пожарах в тайге
прошлым летом, о каких-то непонятных шумных парнях, приезжавших из города в
поисках икон, приключений и золота.
