— Ну, слава Богу, хоть ополоснусь с дороги!
А она ему поучительно:
— Жаль, до Крещенья еще два дня, а то было бы
это купанье с мистической окраской, очистительное и от грехов, и кое от каких
заблуждений…
А вода шумит. А ванна наполняется. А пар идет. А
шубы намокают… А он ей:
— От каких таких заблуждений? Историю надо
знать. Церковь живой организм. Она обновляется изнутри. Любые рациональные
вторжения в ее жизнь приводят к расколам, ересям.
А она ему:
— Самые большие расколы и ереси — от невежества.
Вода уже наполнила ванну, шубы, в которых они
были, набрякли, веревки намокли, и, кажется, только сейчас они заметили, в
каком бедственном положении находятся. Вспомнили про сорок мучеников Севастийских,
те, правда, в холодной воде сидели.
— Ну, ученый академист, где твоя молитва? —
всхлипнула вдруг сестра.
— А ты, реформаторша, где твое упование?
Однако единодушно решили, что будут вместе
молиться Матери Божией и Святителю Николаю — помощнику мореплавателей и вообще
всех бедствующих на водах. Ну и запели “Царица моя преблагая”, “Не имамы иные
помощи”, “Правило веры и образ кротости”. Сестра моя, повторяю, пела
великолепно, сколько бы она сама себя безжалостно ни критиковала. Голос у нее
сочный, сильный. Но и Алеша пел чудесно. Так они спелись с первой же молитвы, и
потом голоса их звучали в изящной терции, то переплетаясь, то расходясь. Вода
меж тем перехлестнула через край ванны и устремилась к новым просторам… Соседка
снизу, на которую обрушились сии предыорданские потоки, помчалась наверх. Долго
звонила в дверь, пока из-под той не появилась вода, наконец решительно толкнула
ее, дверь и открылась, потоки ринулись на вошедшую, она завопила, выскочил
сосед справа, ужаснулся, содрогнулся. И тут они услышали дивное пение. Два
ангельских гласа вдохновенно взывали к небесам: “Заступнице усердная”, —
раздавалось из ванной. “Богородице Дево, радуйся!” И даже “Во Иордане
крещающегося Тебе Господи!”. Отважно ринулись на блаженные ангельские голоса и
спасли, спасли сих, пребывающих в узилищах… И что? Сестра и Алеша спустили
воду, переоделись, вытерли полы, попили чайку с медом и продолжили пение. Вот
так. Поют до сих пор. Трое детей уже у них. А он служит в московском храме.
Особенно любит праздник Крещенья. Там есть такие стихиры: “Глас Господень на
водах вопиет глаголя: приидите, приимите вси Духа премудрости, Духа разума,
Духа страха Божия, явльшагося Христа”.
— Все есть, — одобрительно вынес вердикт Иустин,
— и недоразумение, и разоблачение, и поучительность. И мораль. Всякую дурость
человеческую просвещает Господь!
