Над горами опустились сумерки. Ветви деревьев хлестали его по телу, цеплялись за одежду, но он смутно ощущал это; в ушах у него стоял непрерывный звон.
Когда они остановились, вокруг почти ничего нельзя было различить. Сначала геолог даже не понял, что мул стоит. В его помутившемся сознании что-то качалось и беспорядочно двигалось. Его грубо стащили с седла и бросили на землю. Открыв глаза, он увидел смутные очертания деревьев, которые склонялись над ним и кружились, поднимая и кружа его вместе с собой. Но постепенно все стало на свое место, деревья остановились. Он увидел поблизости своих похитителей, которые ловко раскладывали огонь. Затрещали сучья. Заплясали языки пламени. Кисти рук, стянутые веревкой, сильно чесались. Он слегка пошевелил ими, чтобы хоть немного разогнать кровь по жилам, но веревка еще сильнее впилась в кожу. Вероятно, движение его было замечено, потому что над ним тут же склонился широкоплечий и ощупал веревку. Свет разгорающегося костра разогнал мрак. На стволах соседних деревьев заиграли блики, выхваченная из темноты кора выглядела кирпично-красной. Похитители сели у костра. За спиной у них вытянулись и закачались тени. Геолог увидел, что они пододвинули к себе его рюкзак и торбу проводника и начали жадно есть все, что в них нашли. Он смотрел, как раздувались их щеки, как двигались при каждом глотке кадыки. Чавканья их он не слышал — в ушах у него еще стоял глухой звон. При виде людей, уничтожавших снедь с волчьим аппетитом, у него потекли слюнки, и он судорожно глотнул.
Насытившись, остролицый подошел к геологу и буркнул:
— Вставай, Незиф тебя зовет!
Юноша не разобрал, что ему сказал склонившийся над ним человек, но догадался, что должен встать, с трудом поднялся и сделал несколько неуверенных шагов. Тепло, идущее от костра, манило к себе.
Широкоплечий кивнул головой.
— Сядь, — сказал остролицый. — Незиф приглашает тебя сесть.
Геолог показал на свои руки:
— Больно, — пожаловался он.
— Ты кто такой? — спросил широкоплечий, не обратив на это внимания. Суровое лицо его не дрогнуло.
— Никто. А вам что за дело? — раздраженно ответил измученный геолог.
Брови широкоплечего сомкнулись. Лиман, хорошо знавший, что это означает, и сам боявшийся вспышек Незифа, решил вмешаться и примирительным тоном спросил:
— Скажи, что ты делал целый день в горах?
Геолог подумал немного и, решив объяснить все одним словом, ответил:
— Я геолог.
Это слово им ничего не говорило, и широкоплечий в свою очередь спросил его бесстрастным, хриплым голосом:
