Возле корзинки лежал изящно изданный небольшой томик с золотым обрезом; само собой разумеется, это были новые стихотворения Гвидо Гельмара, которые автор лично привез из столицы. Вилла Рефельдов снова имела честь принимать под своей крышей знаменитого поэта, который уже несколько недель опять гостил там. Гельмар собирался вернуться еще осенью, но усиленная работа не позволила ему исполнить это намерение, и потому он поспешил приехать в конце зимы, чтобы снова занять свое место возле Эвелины в качестве друга и вдохновенного поэта. Доктор Жильберт все еще стоял у беседки, робко озираясь во все стороны. Убедившись, что вокруг нет ни одного живого существа, он вдруг начал проделывать какие-то удивительные эксперименты. Прежде всего, он вытащил листочек бумаги, который, по-видимому, носил возле своего сердца, а затем начал просовывать эту бумагу через решетку парка, стараясь положить ее в рабочую корзинку. Однако все его труды были напрасны, так как корзинка стояла слишком далеко. Для того, чтобы достигнуть своей цели, Жильберт должен был сам войти в беседку.
Несколько минут молодой доктор находился в беспомощном состоянии, но затем, наконец, решился на смелый шаг. Оглянувшись еще раз вокруг, он поставил одну ногу на решетку, а другую поднял вверх с целью перешагнуть через ограду, однако в эту минуту чья-то сильная рука схватила его сзади, и раздался грозный голос:
– Стой! Так не входят в чужие владения.
Жильберт так испугался, что моментально соскочил вниз, причем листок бумаги упал на землю. Он растерянно смотрел на схватившего его человека, который теперь громко и весело расхохотался и вслед за тем спросил:
– Как, доктор Жильберт, это вы лазаете по заборам?
– Ах, господин Кронек, – смущенно пробормотал Жильберт. – Очень рад, что встретился с вами!… я был на пути…
– На таком пути, что я вас принял за вора, – продолжая смеяться, перебил его Генрих. – Простите меня и объясните, для чего вы проделываете такие сложные гимнастические упражнения? Разве не проще войти прямо в калитку?
Жильберт тщетно старался объяснить свой странный поступок, косясь на упавшую бумагу и не решаясь поднять ее.
Генрих заметил взгляд растерявшегося молодого человека, быстро наклонился, поднял бумагу и начал читать.
– Это моя собственность; пожалуйста, отдайте мне ее! – испуганно воскликнул доктор, протягивая руку за бумагой, но Генрих и не думал возвращать ее.
– Позвольте мне дочитать до конца, мне кажется, что содержание этой бумаги отчасти касается и меня! – спокойно ответил он.
