Эми Стэнтон позвонила вскоре после восьми, и на вечер я пригласил ее к себе. Лучший способ упираться, прикинул я, — не упираться; вообще ей не противоречить. Если я перестану упорствовать, она прекратит давить. Да и в конце концов, она же не выйдет замуж всего за какой-нибудь час. Тут столько нужно устроить, обсудить — господи, да еще как обсудить! — даже размер спринцовки, которую взять с собой в медовый месяц. Она и половины дел не переделает, а я уже буду готов свалить из Сентрал-Сити.
Договорив с ней, я зашел в папину лабораторию, зажег бунзеновскую горелку и поставил кипятиться внутривенную иглу и шприц для подкожных инъекций. Затем пошарил на полках, пока не нашел коробки с мужским гормоном АКТГ,[9] комплексом витаминов В и дистиллированной водой. Запас папиных медикаментов, конечно, уже прокис, но фармацевты по-прежнему слали нам образцы. Их я и взял.
Я смешал АКТГ, витамины и воду для внутривенной инъекции и вколол себе в правую руку. (У папы была теория, что уколы нельзя делать с той стороны, где сердце.) Гормон я вколол себе в бедро… и ночь была у меня в кармане. Эми я больше не разочарую. Никаких вопросов у нее не возникнет. От чего бы ни случились тогда проблемы — от психосоматики или взаправду, от напряжения или перебора с Джойс, — сегодня проблем не будет. Малютку Эми я укрощу на неделю.
Я поднялся в спальню и уснул. Проснулся в полдень, когда заревели гудки нефтеперегонного завода, потом опять задремал и проспал до двух. Иногда — по большей части, должен признаться, — я могу спать по восемнадцать часов и все равно толком не отдохнуть. Я в общем не устаю, просто вставать очень не хочется. Мне лучше лежать на месте, ни с кем не разговаривать, никого не видеть.
Но сегодня все было иначе; ровно наоборот. Мне аж не терпелось привести себя в порядок, выйти из дому и чем-нибудь заняться.
Я принял душ и побрился, долго простоял под холодной струей — лекарство помогало. Надел чистую бежевую рубашку и новый черный галстук-бабочку, а из гардероба вытащил отглаженный синий костюм.
Приготовил еды и пообедал, а затем позвонил домой шерифу Мейплзу.
Трубку сняла жена. Сказала, что Бобу как-то нехорошо и врач считает, что ему лучше пару дней полежать в постели. Сейчас он спит, и ей очень-очень не хочется его будить. Но если что-то важное…
— Просто хотел узнать, как он, — сказал я. — Думал забежать к нему на пару минут.
— Ох, Лу, как же это мило. Когда проснется, скажу, что ты звонил. Может, завтра заглянешь, если он раньше не подымется?
