Темное разделение - Сара Рейн

Меньше всего на свете Гарри Фитцглену хотелось писать об открытии картинной галереи в Блумсбери[1].

Давиться переохлажденным вином и деревянными закусками в компании самодовольных дамочек, не знающих, чем заняться от избытка денег… об этом даже думать было страшно. Посещать все эти высокохудожественные светские мероприятия — занятие сугубо женское, отметил Гарри не без горечи, и эта фраза так ему понравилась, что он повторил ее еще раз, чтобы все присутствующие в редакции его наверняка услышали.

— Да брось, мы же знаем, что в глубине души ты сам старомодный романтик, — поддел его заместитель редактора.

Гарри запустил в него орфографическим словарем и направился в кабинет главного редактора. Гарри нанялся работать в «Глашатай» не для того, чтобы писать репортажи о пьянках в Блумсбери. Если босс об этом забыл, придется ему напомнить.

— Открытие галереи состоится в следующем месяце. — Клиффорд Маркович не обратил никакого внимания на его возмущение. — Двадцать второго. С шести до восьми. Выставочный зал называется «Галерея Торн». Новая игрушка Анжелики Торн.

— О господи, — вымолвил Гарри. — Откуда же у Анжелики Торн деньги на то, чтобы открыть в Блумсбери модную галерею?

— Именно в этом тебе и предстоит разобраться, — ответил Маркович.

— Видимо, отступные от бывшего любовника.

— Если этот любовник — член парламента, и к тому же женатый, то было бы неплохо узнать его имя, — оживился Маркович. — Но вообще-то Анжелика известна как законодатель хорошего вкуса и покровитель Искусства с большой буквы, так что открытие галереи достойно нескольких колонок уже хотя бы поэтому. Запомни, мне нужны…

— Имена, — закончил за него Гарри. — Известные имена. Чем больше знаменитостей — тем больше тираж.

— Это наше золотое правило.

— Знаю. Оно вырезано на дверях твоего кабинета, как приветствие на дверях ада в «Божественной комедии».

— Порою, Гарри, я серьезно сомневаюсь, подходишь ли ты для этой работы, — заметил Маркович.

— Я тоже. Что там дальше? Полагаю, на открытии галереи будут присутствовать все богатые и знаменитые? Анжелика Торн знает половину «Дебретта»[2], вернее, ей наверняка довелось просыпаться в постели со многими из них.

— Да, только давай обойдемся без компромата, — предупредил Маркович. — Пусть будут сплетни, но не клевета. И заодно посмотри выставочные экспонаты. Насколько я знаю, там будут и серьезная живопись, и современная фотография. Ее партнерша — фотограф.

— Если на этих фотографиях расчлененные овцы, замаринованные в формальдегиде, репортаж ты будешь писать сам.