Реки не замерзают | страница 62
— Да в другом дело.
Иван Евдокимович замолчал, ожидая разъяснений, но Филиппыч, похоже и сам толком не знал в чем же причина произошедшей беды. Пока не знал. Но что-то чуть заметно маячило на грани сознания, какая-то этакая правда. Разглядеть ее еще не представлялось возможным, но по крайней мере, по исходящим от нее колючим флюидам, было ясно, что правда эта суровая и не очень-то приятная и ему самому, и Ивану Евдокимовичу, и всем жителям их деревни Пеньки, и далее — в райцентре, и Карапетяну, и даже самому Чубайсу.
— Эх, вечно ты… Все у тебя в другом дело … — махнул рукой так и не дождавшийся ответа Иван Евдокимович и опять потянулся за сигаретой. Закурил и, подергивая по обычаю вверх подбородком, пустил в небо густую струю дыма. — Довели страну, вот скоро, Филиппыч, и от наших Пеньков одни пеньки останутся. Растащат все Карапетяны, а у нас все так и будет “в другом дело”. Эх, ты!
Иван Евдокимович замолчал и несколько раз глубоко затянулся, так, что огонек добрался до желтых заскорузлых пальцев, давно, впрочем, научившихся не чувствовать жара, потом сказал смягчив тон:
— Эх, Филиппыч сами мы с тобой пеньки. Год другой и раструхлявимся в конец, так что и пеньков уж не будет.
Филиппыч молчал и смотрел вперед себя, туда, где через несколько шагов все начинало расплываться колеблющимся катарактным туманом и откуда слегка сквозил пыльный ветерок…
— Сколько нам осталось с тобой? Год? Месяц? — продолжал Иван Евдокимович, — Пойдем мы с тобой, Филиппыч, на Пеньковский погост, в сосновые домовинки. Крестики бы поставить только не забыли…
Он грустно посмотрел на Филиппыча, в его обесцвеченные возрастом глаза, на дрожащий подбородок… и было, в общем-то, совершенно ясно, к кому прежде всего относятся эти его жалостливо-сентиментальные словечки. Сам-то Иван Евдокимович считал себя мужиком еще крепким. Любил хорошо покушать, выпить и обстоятельно поговорить под это дело. Совсем другое дело Филиппыч…
А Филиппыч совсем затих, он сосредоточенно доискивался правды, той, которая хотя и далеко, но все-таки есть (а как иначе?), только пока не давалось — не время, знать. “Истина от земли возсия и правда с небесе приниче”, — вспомнились ему слова из Писания. “Вот ведь как? Когда еще прочел, а память до сель сохранила. Чудно!” — подивился он и вдруг спросил:
— Иван, ты говел-то когда последний раз?
— Что-что? — не понял тот.
— Ну, причащался когда в храме?
— Зачем, мне еще рано помирать, вот когда соберусь, тогда…