- Что вам от меня надо?
– наконец спросил он.
- Ровным с-счетом
ничего, кроме только одного, – продолжали дразниться лешие; они начали еще и
приплясывать в такт, дергаясь всем своим деревянным телом.
Наконец один из них
сказал без рифмовки:
- Если ты с-сейчас
повернеш-шь назад, мы с-соглас-сны тебя отпустить подобру-поз-здорову… С-сядешь
на электричку, уедеш-шь домой!
- Уедеш-шь! – довольно
подхватила вся свора.
- Но ес-сли будеш-шь
упорс-ствовать, не ж-жди пощ-щады!
- Для чего вам надо,
чтобы я уехал? – спросил Тимка.
Но он и сам уже это
знал. Стремление леших вернуть его обратно подтверждало его прежние
предположения. Эти лешие или похожие на них существа действительно похитили
папу и теперь держат его в плену. Потому-то им и не нравится, что Тимка вышел
на поиски.
- Все равно найду, –
вслух сказал Тимка.
Тут же налетел ветер;
лешие скрипели своими деревянными суставами, били в ладоши, свиристели и
улюлюкали на все лады. В этой мешанине звуков было много разных оттенков, от
грубой угрозы до пронзительной жалобы. Но и то и другое одинаково бросало Тимку
в дрожь. Неизвестно еще, что страшнее: встретить в лесу огромного великана или
уродливого карлика…
- Я вас не боюсь! – в
отчаянии крикнул Тимка.
- Не боиш-шся? –
повторили лешие. – Иш-шь ты, какой кураж-жливый! Покружиш-шь теперь по лесу,
поищ-щеш-шь выход!
Острый сучок цапнул
Тимку за плечо, по щеке хлестнула мокрая ветка – лешие перешли в наступление.
Надо было немедленно сделать что-то такое, что должно вызволить из их
скрюченных рук, похожих на лесные коряги. Когда Герде в ее странствиях
повстречались снежные чудища, она читала «Отче наш»... Если бы Тимка знал эту
молитву, он, наверное, тоже смог бы отбиться от леших. Но он знал только первую
строчку: «Отче наш, иже еси на небесех…» – вот и все, что он запомнил, когда
молилась бабуля.
Но оказалось, хватило
и одной этой строчки. Внезапно Тимка почувствовал, что вокруг него пустое
пространство: коряги убрались прочь, унося на сучках клочки его школьной
курточки. Он поддернул портфель повыше на сгиб локтя, чтобы можно было зажать
пальцами уши, и бросился со всех ног сквозь приглушенные теперь завывания. Он
бежал, боясь заблудиться: ведь лешие грозились не выпустить его из чащи! Однако
вскоре деревья стали редеть, впереди возник знакомый холмик, от которого
начинался спуск прямо к дому бабули, которая жила на краю деревни.
Этот путь Тимка
проделал молниеносно: одним духом взлетел по взбегающей на холм тропинке, потом
поскользнулся и съехал вниз с холма, словно с ледяной горки. К порванной
курточке теперь следовало присоединить безнадежно измазанные глиной брюки и
грязные ботинки. Подумав так, Тимка сам на себя удивился: о чем он беспокоится?
Какое значение может теперь иметь все оставшееся в прошлом? А все-таки имело:
ведь сейчас ему предстоит показаться на глаза бабуле…
