Осевшая калитка
скрипнула под рукой жалобно и протяжно – а летом ее скрип напоминал задорный
крик молодого петушка! Здесь продолжалось то же, что и на платформе – мир
изменился после случившейся с папой беды. Бабулин сад стал совсем унылым: и
забор потемнел, и плети малины пригнулись к земле, а мокрое крыльцо выглядело
таким маленьким, таким жалким…
Тимка с надеждой
постучал в дверь: как только он увидит бабулю, гнетущее настроение должно
улетучиться. Все вокруг может поникнуть, склонить голову и опустить руки, – но
сама бабуля обязательно встретит внука прямой и стойкой ко всякой беде. Такой
знал ее Тимка, такой она и останется навсегда. А может быть, будет еще лучше… В
сердце шевельнулась чудесная надежда: вдруг бабуля объяснит ему, как объясняла
обычно, что все страшное придумано им самим и никакой беды по-настоящему нет?
Разве такое бывает – чтобы украденный человек сидел дома за компьютером?..
Тимка опять постучал.
Наконец внутри что-то зашевелилось, и окна в домике стали из черных желтыми.
Тени, лежащие на крыльце, разбежались по углам. Из проскрипевшей двери под ноги
упал скошенный квадрат света.
- Господи! Да это никак
Тимошка!
Тимка переступал на
месте выпачканными в глине ботинками – грязный, «словно чушка», как говорила
летом бабуля.
- Что стряслось? Ты с
матерью? – тревожно спросила она, вглядываясь в темноту за его спиной.
- Нет, – потупился
Тимка. – Я сам приехал…
- Господи Боже мой!
Ужели один?
- Один…
Больше всего ему
хотелось кинуться сейчас к бабуле, спрятать лицо в знакомый выцветший фартук,
пахнущей молоком и частыми стирками. Уткнется в него, заплачет – и все плохое
исчезнет, как разбегаются ночные тени, стоит включить свет.
- Да говори, что
стряслось?! – испугалась бабуля, всегда такая степенная и немногословная. –
Мать жива-здорова?.. а батька?
- Его украли, – уныло
произнес Тимка.
- Господи помилуй!
Украли?!
- Вообще-то он с нами
живет, но это уже не он... Ну вот как будто из него середину вынули и спрятали…
– путаясь, объяснял Тимка.
- Как так – нутро
вынули? – допытывалась бабуля. – Операцию, что ли, делали?
- Не было никакой
операции. Папа здоров, только это уже не он...
- Не он? – переспросила
она и некоторое время молчала.
Было слышно, как с
желоба, спускавшегося от крыши, каплями стекает вода. Где-то вдалеке протяжно
прокричала ночная птица…
- Погоди, Тимошка,
говори толком. Расстались, что ли, родители – мать другого отца тебе привела?
