- А что это за «другая
любовь», Людмила Викторовна?
Учительница на
минутку замялась.
- Как бы вам
объяснить... В общем, это такое чувство, которое побуждает творить добро.
Человеческая любовь…
- Какая еще
«человеческая»? – недоумевал Славка.
- Если ты любишь кого-то
по-человечески, ты будешь выручать его из беды. Даже подвиг для него совершишь,
если потребуется. Как Герда… ведь она, в сущности, совершила подвиг – спасла
своего друга от злых чар.
- Значит, она все-таки
любила Кая?
В глазах Славки
зажглись лукавые огоньки, говорящие о том, что слово «любовь» он понимает
по-прежнему, безо всяких там «добро» или «подвиг».
- Любовь, о которой мы
говорим, должна быть между всеми людьми. Вот ты любишь своих родителей?
- Ну люблю. – Славка
посмотрел озадаченно – при чем тут родители? – Конечно, люблю, только мама меня
много куда ходить заставляет. И в клуб «Путешественник», и к психологу
записала, а психолог еще сказал, что надо в Центре творчества заниматься
карате, – жаловался Славка. – А у меня голова после этого болит!
В классе опять
приготовились смеяться, Карлова уже тоненько фыркнула – на пробу, поддержат ее
или нет. Людмила Викторовна нахмурилась, и она деловито сморщила лоб, как будто
нет девочки на свете серьезней и озабоченней ее.
- Может быть, Славик,
тебе действительно трудно всюду поспеть. Но мы говорим сейчас не об этом. Я
думаю, ты любишь своих родителей. Если бы с ними, не дай Бог, случилась
какая-нибудь беда, ты пришел бы на помощь, правда?
- Конечно, – вздохнул
Славка.
- Вот это и есть та
самая человеческая любовь, о которой идет речь. Любовь-Добро, Любовь-Благо.
Такой Любви учит нас христианство – религия, которую принес на землю Иисус
Христос.
- Кто это Христос? –
переспросили в классе. – Он, что ли, Бог?
- Богочеловек, если
сказать точнее… То есть Бог, воплотившийся в человека.
- Зачем?
- Чтобы спасти людей.
Насколько я знаю, надо было принести жертву за человечество и от лица
человечества, а никто не мог сделать этого, кроме Бога, – объясняла Людмила
Викторовна. – Поэтому Бог принес ее в человеческом виде, а для этого сначала
стал человеком. Вот и получилось такое уникальное явление – Богочеловек.
Несколько секунд
класс молчал. Что-то было во всем этом особенное, не до конца понятное, но
значительное. И еще привлекало то, как разговаривала с ними учительница –
совсем по-взрослому, словно сама раздумывала над своими словами и советовалась
с классом, насколько в них можно верить.
