— Государь, мы
все погибнем, неужели тебе нет до этого никакого дела?
Юстиниан с
изумлением поглядел на Миакеса, словно не понимая, о чем тот говорит, а затем
вновь равнодушно отвернулся.
— О,
божественный василевс, — вновь возопил Миакес, — я верю, что ты всех нас можешь
спасти. Только дай сейчас обещание Богу, что за свое спасение, если Он возвратит
тебе твое царство, ты не будешь мстить никому из врагов твоих.
Когда до
сознания Юстиниана наконец дошли слова его верного слуги, он резко развернулся
к нему, его глаза сверкнули диким гневом. Юстиниан встал во весь рост,
продолжая держаться одной рукой за мачту, и, вперив свой пронзительный взгляд в
Миакеса, прокричал:
— Ничтожный
раб, знаешь ли ты, чего просишь у меня? — Он резко оттолкнул ногой
коленопреклоненного слугу, а затем сорвал с себя золотую маску, открыв свое
обезображенное лицо.
Все путники
содрогнулись, в эту минуту он был особенно страшен. Потрясая в воздухе кулаком,
Юстиниан прокричал, стараясь своим голосом перекрыть шум разбушевавшейся
стихии:
— Так знайте
же все: пусть меня Бог потопит в этом море прямо сейчас, если я пощажу кого-нибудь
из врагов своих!
Ошеломленные
этими дерзкими словами своего повелителя, все притихли. Теперь уже их страшила
не столько разбушевавшаяся стихия, сколько ураган страстей, бушевавших в душе
Юстиниана. А тот снова спокойно сел возле мачты, как будто ничего и не
произошло.
Буря
прекратилась так же неожиданно, как и налетела. Море успокоилось, и уже на
следующий день корабль благополучно пристал к берегу в устье реки Дунай.
2
Юстиниан
спешил. Хотя со дня его бегства прошло чуть больше недели, но весть об этом уже
могла достичь Константинополя. Дорог был каждый день. Нельзя было дать время
врагам опомниться. Залогом успеха было и то, что Апсимар ничего не знал о его
планах. Не знал, где его искать. Чтобы и дальше сохранить тайну своего
местонахождения, Юстиниан повелел не отпускать галиаду, сказав капитану, что
вскоре они будут возвращаться в Фанагорию. Переночевав на одном из островов
устья Дуная, корабль поднялся по реке до небольшого славянского селения. Здесь
закупили лошадей, и Юстиниан тут же отправил Стефана Русию в ставку болгарского
хана Тирвелия для переговоров.
— Обещай этому
варвару все, чего он ни пожелает, — напутствовал своего посла Юстиниан.
Русия вернулся
через неделю в сопровождении знатных болгарских беков. Тирвелий приглашал
Юстиниана к себе в ставку и оказывал ему царские почести, послав навстречу
почетную свиту из самых знатных болгар. Юстиниан взял с собой капитана рыбаков
галиады, а судно велел сжечь.
