— Сколько у товарища Кужеля здесь, в переулках, орудий?
Он заметно смутился:
— Право, не могу знать.
Откуда-то снова появилась Машенька; она стала рядом с комиссаром:
— Я знаю, товарищ полковник. У товарища Кужеля восемь орудий и при каждом орудии по тридцати снарядов.
— Молодец, дочка… Ты совсем военный человек!
Машенька подбежала к забору, выглянула в переулок:
— Танки! Смотрите, они направляются прямо на батарею Волкова. Вон, видите, меж двумя сараями стоят четыре орудия? А танков шесть штук… Ох и задаст же им Волков перцу!
Я видел, как неподалеку, на перекрестке, шесть вражеских танков медленно выкатились из-за угла дома и одновременно развернулись к востоку. Фашистские танкисты действовали неторопливо и уверенно. Как видно, они сознавали свое превосходство в силе. Я подумал, что, возможно, за этой шестеркой шло еще большее количество машин. На это было похоже: танки словно бы ожидали подкрепления.
Однако медлительность объяснялась другой причиной. Я это понял, как только расслышал гул самолетов. Оказывается, танкисты ожидали, пока их авиация нанесет по нашим частям бомбовый удар.
Теперь фашистские летчики уже разобрались в расположении войск. Они стали бомбить наши позиции в центре города. Туча густого черного дыма, пронизанного огнем, заклубилась над крышами зданий, над грудами развалин, где только недавно погасли пожары.
Машенька еще стояла у забора, и я крикнул ей, чтобы она вернулась в сарай. На бегу она глянула вверх, всплеснула руками:
— Ложитесь… Прямо сюда бомба летит…
Я бросился на землю. Земля всколыхнулась, и стены сарая зашатались, рухнула крыша, и где-то вверху с треском переломилась балка.
Задыхаясь, я выбрался из вороха соломы, глины, камней и щепок, схватил за плечи Машеньку, помог ей подняться на ноги. Вокруг уже бушевал огонь.
— Фугаска. Пятьдесят килограммов, — деловито сказала Машенька. — У нее очень сильная волна.
Я заметил: на ней тлела шинель.
— Ступай-ка, «фугаска», в медсанбат. Как только немного затихнет, отправляйся.
Отплевываясь от пыли, весь черный и продымленный, Крылов спросил:
— Куда же теперь перенести наш наблюдательный пункт?
— Я знаю, — сказала Машенька. — В ста метрах отсюда я заметила яму. Там безопасно от осколков.
Весь квартал, в котором мы находились, был охвачен пожаром. Дым застлал огород, переулок, соседние дворы. Переходя на новое место, мы потеряли наблюдение за танками врага. Я не заметил, как отбилась куда-то в сторону Машенька…
