Мог вожак стаи вернуться и увести за собой других собак в тундру? Но зачем? Пананто всегда вовремя кормил их и никогда не бил без причины. Такое предательство уязвило старика. И с чего бы Рытлина отвязала собак?..
Пананто остановился и позвал соседку. Никто не вышел из валкарана, не отозвался на его требовательный зов. Чутье подсказывало старику, что нужно уходить, бросить жилище, пораженное недоброй силой, и идти, не оглядываясь, не останавливаясь, пока опустевший дом не скроется из виду. А после не вспоминать о нем, и никогда, никогда не возвращаться…
Он решительно приблизился и отдернул шкуру, прикрывающую вход. Внутри было темно и сыро. Очаг давно погас, и даже дневной свет, ворвавшийся внутрь полога, не смог полностью убить притаившиеся по углам черные, глубокие тени. Пананто вошел в валкаран и огляделся. Здесь было даже холоднее, чем на улице, под ногами захрустел белый иней.
Пананто присел возле затухшего очага и попытался вызвать в себе какие-то чувства, чтобы заполнить растущую в груди пустоту. Неужели буря была настолько жестока, чтобы лишить его вновь обретенного счастья?..
Одеревеневшими от холода руками Пананто начал расчищать пепел, которого накопилось удивительно много. Рука старика нащупала что-то твердое. Пананто вытащил странный предмет, отряхнул его и тупо уставился на зажатую в его руке человеческую кость.
Шорох в углу полога заставил старика вздрогнуть. Он поднял голову и встретился взглядом с парой широко раскрытых глаз, поблескивающих недобрым огнем.
— Атэ!
Наваждение развеялось, и Пананто облегченно вздохнул. По крайней мере, Олененок не исчез. Мальчик вышел из темного угла, присел рядом с ним и, склонив голову на бок, стал рассматривать зажатую в руке старика кость.
Пананто бросил страшную находку назад в очаг, глубоко вздохнул и как можно спокойнее спросил:
— Олененок, что здесь произошло?
Мальчик выпрямился, непонимающе глядя на старика.
— Где Рытлина? — спросил Пананто, хотя уже знал пугающий ответ на этот вопрос.
Вместо ответа ребенок открыл рот и указал туда пальцем.
Пананто отшатнулся, едва не упав.
— Есть хочу! — заявил маленький Олененок.
Дрожащими руками старый морянин отцепил от пояса забытый улов. Мальчик тут же схватил протянутую рыбину и жадно вцепился в нее зубами. А Пананто стоял и как завороженный наблюдал за тем, как меняются черты лица существа, которое еще недавно он считал своим сыном. Его кожа побелела, как будто прихваченная инеем, бывшие алыми, как весенние цветы, губы посинели, глаза ввалились и алчно засветились.
