После киносериала о боях Великой Отечественной мы изготавливали, конечно, ППШ: так же выпиленный из доски макет автомата с выемкой внизу посередине, куда вставлялся дисковый магазин – желтая жестяная крышка для банки, утянутая из дома, где эти боеприпасы лежали в ящике стола красивыми стопками, приготовленные к использованию в закатке домашних консервов на зиму.
Само собой, все это было условное оружие, для условных войн, с условным противником. Который мог быть даже не виден никому, кроме нашего воображения. Так, в заброшенном фундаменте на пустыре мы защищали Брестскую крепость, отбивая одну за другой атаки немецких захватчиков, заставших нас врасплох. И погибали, падая на траву с картинно разбросанными руками, когда настойчиво зовущие нас домой родители переходили на крик и угрозы.
Я не могу не вспоминать эти наши детские войны всякий раз, когда пишу о войне, сделавшей нас взрослыми. Военные игры, инспирированные искусством, видятся мне зародышем грядущих боев. Может, мы мечтали о войне? Может, да. Или чувствовали ее неизбежность?
Я не думаю, что дело в особой кровожадности и воинст венности чеченских мальчиков. Вероятно, и русские дети во всех городах и селах играли в те же игры, что и мы. Художественные произведения, скрытая и явная пропаганда, приучили нас ждать вторжения, столкновения с врагом и готовиться к защите своей родины. Что, как не это, имел в виду призыв: «Будь готов!» и наш автоматический, инстинктивный отклик: «Всегда готов!»
И мы готовились. Мастерили оружие, разыгрывали сражения. Мы были готовы. Просто нам не повезло. Никто не напал на нашу страну, и нам пришлось биться насмерть друг с другом.
Нет оружия, которое не было бы опасным. Иначе оно не называется оружием. Я запомнил, что нельзя наводить ружье на человека, даже в шутку, даже незаряженное. Запомнил после того, как поиграл с настоящим оружием, охотничьей двустволкой, которая хранилась у нас дома. И едва не убил лучшего друга своего детства.
Она висела в прихожей рядом с дождевым плащом отца.
Мой отец до сих пор сохранил привычку вставать очень рано. И тогда, когда я был ребенком, он вставал рано, за три часа до работы, и выходил управляться с хозяйством в мглистое и колючее зябкое утро. Выходя, он брал с собой ружье, заряженное крупной дробью.
Причиной тому были серо-коричневые разбойницы. Крысы. Крысы выпивали яйца в курятнике, грызли цыплят и гусят. На склоне ночи они еще шныряли по двору, не успев попрятаться в свои глубокие сокровенные норы.
