— Да уж, — согласился
Василий.
Рано утром в палату
ворвалась Изольда Матвеевна, стряхивая с себя вцепившуюся сонную медсестру:
— Почему я в этой
деревне узнаю всё последней?! Не останавливайте меня, я должна его увидеть.
Увидела, и тут же
зашлась навзрыд. Жалостливо поджала тонкие выразительные губы и вся затряслась
от рыданий.
— Да что же это
делается?! Изуверство какое! Васенька, бедный! Ты только не расстраивайся, мы
ещё выйдем на большую сцену...— верила она сама себе или нет?
— Изольда Матвеевна, не
плачьте, а то я тоже сейчас разревусь, а мне нельзя, — слова ученика немного
привели её в чувство, хотя слёзы бежать не перестали.
В первый раз Василий
видел, как его учительница бурно выражает эмоции.
— Вася, — продолжала
причитать Изольда Матвеевна, — ты не переживай, этот случай — всего-навсего
бемоль. Временное понижение тона.
— Мне вчера Сергей
Иванович про лётчика Маресьева напомнил, — понимающе улыбнулся Василий, —
только, я думаю, это не бемоль, Изольда Матвеевна, это бекар. И ниже уже
нельзя, и выше дорога закрыта. То есть — ищи третий путь. Я, конечно, буду
очень стараться, Маресьев без ног летал, но, мне кажется, асом не был...
— Вась, ну откуда ты
такой не по годам умный?! — рассердилась Изольда Матвеевна. — Ты сам как бекар!
Ни выше, ни ниже! Ты мне это брось!
— Да ничего, Изольда
Матвеевна, самое главное, любовь к музыке, которой вы меня научили, — это
навсегда, а если пострадает техника — сочинять я всё равно смогу.
— Сможешь, — утерла
мокрым насквозь платком последнюю слезу учительница, — ты только не сдавайся.
Аня как?
— Ночью у меня была.
— Ну и прекрасно,
прости, что я так раскисла.
— Я знаю, вы очень на
меня надеялись.
— Да я не надеялась, я
точно знала... Уже продумывала программу для международного конкурса в Польше.
Ах, как бы ты их удивил своим Шопеном. Они бы узнали, что такое по-русски мороз
по коже... Нет, Морозов по коже!
Она сказала так, точно
Шопен был близким другом Василия.
— Через сколько тебе
снимут гипс?
— Сергей Иванович сказал
— дней сорок. Потом надо будет руки разрабатывать. Надо теннисный мячик, — он
посмотрел на руки, — два мячика и два эспандера.
— Я поеду в город,
хочешь — привезу? Да о чём я, привезу и всё!
— Спасибо, Изольда
Матвеевна.
На глазах её снова
выступили слёзы, но в этот раз она справилась с собой. Встала, глянула в
маленькое зеркальце из косметички, хмыкнула на опухшие веки и нос и уже с
порога подчеркнула:
— Бекар так бекар, Вася,
это: всего лишь временный знак! Главное — общая гармония. А знаки просто так не
ставят!
