— Вряд ли, Витя, —
сомнительно пожал плечами Василий, — я ведь не смогу ходить с ней в ресторан,
подвозить её на иномарке после уроков. И что вы все в этих тачках находите?
— Машинах! — уважительно
поправил Брагин и нежно погладил руль. — Машина — тоже женщина!
— Урчит, дымит... —
подлил масла в огонь Морозов.
Брагин мгновенно
завёлся:
— Да ты, Вася, дурак
полный или прикидываешься! У моей ляльки даже из выхлопа дорогим одеколоном
пахнет! Ты с «уазиками» не путай! Не «Жигули» черметовские!
— Не, ну это болезнь
какая-то, — пожал плечами Василий.
— Целыми днями клопов на
пианино давить — это тоже болезнь. Ещё неизвестно — какая хуже.
— Ладно, пошёл я, —
решился Морозов.
— Да уж я подвезу. Вот
жалко, Аня ушла. Красивая она.
— Красивая. Женственная.
Сейчас таких мало.
— Да мне тоже дуры с
сигаретами во рту, краской измалёванные, не нравятся. Да ещё металлолома,
пирсинг этот, по всему телу навешают. Тату всякие... Дуры.
— Дуры, — согласился
Василий. — Это у них самовыражение.
— Слышал я их
самовыражение, такого даже такелажник не скажет, когда ему труба на ногу
упадёт. В натуре.
— В натуре.
Беседа закончилась
вполне мирно, и Брагин подвёз Василия до самого дома. И даже протянул на
прощание руку, будто и не соперники они, а партнёры. А далее — каждый занял
своё место. Брагин — в шумной команде местных хулиганов, Морозов — у
фортепиано. Аня — между ними.
Самое удивительное, что
Виктор частенько стал навещать музыкальную школу, где ждал Аню в коридоре, а
иногда приходил вместе с ней слушать Василия. Временами он по-своему выражал
восторг исполнительским мастерством Маэстро. Хвалил его собственные композиции.
Василию так же пришлось ходить на соревнования по боксу и, в свою очередь, не
раз восхищаться боевым искусством Брагина. Аня же старательно напускала на себя
равнодушие ко всему происходящему. Более прислушивалась к себе самой. И каждый
из этой троицы понимал, что бесконечно так продолжаться не может. Тем более что
за троицей постоянно увивался разочарованный неожиданным джентльменством друга
Вознесенский.
4
Конец пакта о
«разоружении» наступил в конце ноября, когда Василий выиграл конкурс. Выиграл —
для пианиста это звучит особо.
В областной центр ездил
не только он, администрация посёлка по просьбе директора музыкальной школы отправила
туда ещё нескольких учащихся, среди которых была и Аня. И там Морозов, невзирая
на фамилию, дал жару! Уже после конкурсной программы его просили играть ещё и
ещё, студенты консерватории диву давались технике сельского школьника, маститые
профессора одобрительно кивали, все с интересом слушали его собственные
композиции... Когда Василий играл прозрачные «Септимы», «Квинты», «Терции»
Игоря Ильина, разученные самостоятельно (к большому удивлению Изольды
Матвеевны), он увидел в зале глаза Ани. До сих пор он был целиком поглощен
музыкой. И вмиг чуть не потерял контроль над скользящими вдоль зебры клавиш
руками. Во всяком случае, настроение сменилось. «Терции» он добивал уже «на
автопилоте», без души.
