— Да видел как-то,
приезжали они, гыркали тут по-вашему.
— Вот-вот, только
языками мелют. Всем землякам вдоль трассы рассказывают, как много они
зарабатывают, а сами ко мне едут — денег дай!
— А я учусь плохо, —
вздохнул Тимоха. — Ладно, пойду, мне ещё на заправку надо.
— Иди. Осторожнее там,
здоров будь. Удачи.
— Спасибо, и вам тоже,
баба Ануш.
Тимофей знал, что его
рыба будет продаваться по сто тридцать, а то и сто пятьдесят рублей за
килограмм, но торговые отношения с бабушкой Ануш его вполне устраивали. Любой рыбак
мог целый день простоять со своими хвостами и ни одного не продать, а тут была
возможность уехать из Демьянки хоть при каких-то деньгах.
Отойдя в сторону, он
некоторое время озирался, высматривая нужного человека. Рынок жил обычной
жизнью. В центре стоянки сгрудились большегрузные фуры, жались друг к другу
так, словно никогда не разъедутся. Чумазые водители пили дешёвый и плохой кофе,
грызли горелые шашлыки — экономила командировочные. По периметру рынка
выстроились «газели», а легковые и, особенно, иномарки останавливались, где
вздумается. Машины подъезжали и уезжали, и только запах копчёной рыбы,
нанизанный на дым из мангалов, оставался здесь всегда, пропитав не только
воздух, но и окружающее редколесье. В некоторых лавках гремела из разбитых
динамиков музыка, однообразная и хриплая, как вся нынешняя жизнь.
На другой стороне дороги
находилась заправка, с выстроенным на прилегающей территории довольно крупным
для Здешних мест маркетом и кафе повышенной комфортности. Там тоже
останавливались проезжие, но значительно меньше, чем на рынке.
Тимофей, не торопясь,
перешёл на другую сторону. Послонялся вокруг заправки и решился зайти в кафе.
Посетителей было немного, и нужного человека он увидел почти сразу. За крайним,
ближним ко входу столиком сидел парень лет двадцати. Перед ним стояла
наполовину выпитая бутылка пива и надкусанный пирог на блюдце. Он смотрел на
мир слегка брезгливо, будто оказался здесь случайно, и если сталкивался с
кем-то глазами, то никогда первым не отводил взгляда. Хроническая наглость и странное,
не соответствующее внешнему виду высокомерие отражались на его лице. Лоб его
наискось рассекал пополам свежий шрам, одним концом ломая бровь, а другим —
короткий ёжик волос. Чёрные цепкие глаза, буровили посетителей; под плоским
боксёрским носом и вокруг слегка искривленных губ неравно цвела щетина. Из-под
рукава свитера выползала на внешнюю сторону правой кисти татуировка змеи.
