— Здорово, Миша! —
Тимофей плюхнулся на стул напротив, не спрашивая разрешения.
— Здоровей видали, —
ухмыльнулся парень и протянул мальчику руку с головой змеи. — Есть хочешь,
Тимох?
— Да, от пирожка бы не
отказался. С чаем.
Миша кивнул худенькой
официантке, и та немедленно подошла, точно он был в этом зале самый важный
гость.
— Беляш и чай... И это...
Шоколадку, «сникерс» какой-нибудь.
— Да ладно, Миш,
смутился Тимофей, — чё на меня тратиться?
— Отработаешь...
На беляш, разогретый в
микроволновке, и стакан чая Тимофею понадобилось чуть больше минуты. Только
после этого Михаил начал деловой разговор.
— Сегодня есть две цепочки,
просим по две штуки, отдаем по полторы, мобила одна есть с фотиком, проси три,
отдашь, в крайнем случае, за две с половиной, камера есть цифровая, запомни,
цифровая! Японка настоящая! Меньше пяти не отдаем, она в магазине пятьсот
баксов стоит, и вот ещё какая штука есть... — синяя змея на руке скользнула во
внутренний карман куртки, и Тимофей увидел на ладони старую пуговицу.
Обычная с виду пуговица
военного, похоже, образца. На бронзовой металлической шляпке — двуглавый орёл,
но не такой, какие приходилось видеть нынче. Тимофей осторожно, взял пуговицу в
руки. Осмотрел со всех сторон: металлическая петля с обратной стороны,
обтершаяся местами поверхность и какая-то несоответствующая размерам пуговицы
тяжесть.
—Пуговица? — пожал
плечами Тимоха.
— Пуговица, да не
простая. Ребята из Екатеринбурга сдали. Проиграли, короче. Если не врут, то эта
пуговица из ипатьевского дома. Слышал про такой?
— Не-а...
— Там царскую семью
расстреляли. Николая и всех его родственников. Про это-то слыхал?
— Немного. Революция какая-то
была, Ленин там, флаги красные...
— Во-во. Лет десять
назад тебе эту историю в башку, как собственное имя, вдолбили бы. А теперь...
— Мы по истории пока
средние века прошли. Королей всяких, папу римского. А русскую историю только
начали. Интересно, только я их плохо запоминаю, князей много. Так эта пуговица
что, золотая?
— Да нет, обычная. Но,
возможно, она у царя на мундире была или у сына его, царевича Алексея. Он чуть
старше тебя был. Я по телику программу смотрел. Короче, Тимоха, это антиквариат.
Пуговицу очкарикам впарить можно. Но цену я ей, Тимоха, не знаю.
— Эх, спросить бы
историка нашего!
— В общем, когда их
расстреляли, то сняли с них все драгоценности, забрали личные вещи и, выходит,
даже пуговицы содрали. Говорят, в брюликах царевен потом большевицкие жёны
рисовались. Даже туфлями не побрезговали. Во какая у нас революция была,
Тимоха, — Миша скривился и опрокинул в себя остатки пива из бутылки.
