И потому еще, что жил в
те времена в Посаде киевском Никита по прозвищу Кожемяка.
БЕЛОЧКИ-СОБАЧКИ
Двадцать шесть лет изо
дня в день она приезжает сюда. В стужу и в зной, в дождь и в грозу, при
социализме и при капитализме и при любом другом строе, который могут придумать
люди, она приедет сюда, пока её сердце будет биться. Она приезжает на кладбище
на могилу сына Коли, тело которого привезли в цинковом гробу в далёком 1980
году из далёкого Афганистана. Зовут её тётя Анфиса. Так уж повелось с тех пор,
когда она работала санитаркой в областной больнице. Так её звали больные, так
её зовут сослуживцы и друзья Коли, так её зовут кладбищенские работники и все,
кто её тут знает. Так зовёт её даже бомж Василий, похмеляющийся на могилах
поминальными стопками, хотя по возрасту он не младше. Никого из родных, кроме
Коли, у неё никогда не было и теперь уже точно не будет. Тётя Анфиса -
маленькая худая женщина в пуховом платке, старом синтепоновом плаще, а седой
она стала ещё двадцать шесть лет назад. Ранним утром она ежедневно приезжает на
кладбище и к полудню уезжает.
Она настолько слилась с
кладбищенским пейзажем, что стала своей для крикливых сорок, галок, мрачных
ворон и суетливых белок. Особенно для белок. Когда она сидит на покосившейся
скамеечке у могильного камня, две-три, а то и целых пять белок снуют вокруг неё
по ближайшим веткам, по могильным оградкам и прямо по её рукам, которые щедро
делятся с ними нехитрой снедью.
Прошлая зима была
особенно суровой, несмотря на разговоры о глобальном потеплении. Мороз минус
сорок держался больше двух недель, а чуть дальше на север - переваливал за
отметку минус пятьдесят пять. И хотя несколько раз рейсы автобусов на кладбище
отменяли из-за холодов, тётя Анфиса добиралась на попутках. И что согревало ее,
когда она сидела там два-три часа, тогда как даже ко всему приспособившиеся
бездомные дворняги, скуля, поджимали лапы?
На могилу Коли в эти
мёрзлые дни вслед за тётей Анфисой слетались-сбегались птицы и звери со всей
кладбищенской округи. А белки залазили прямо в сумку, с которой она неизменно
приезжала. Тётя Анфиса не возражала, не позволяла им лишь трогать орден Красной
Звезды, который всякий раз привозила с собой и тоже выкладывала на стол. Орден
осторожно обходили стороной даже падкие на всё яркое вороны. Ночью, если небо
не было затянуто облаками и тучами, тётя Анфиса смотрела в окно на звёзды,
пытаясь отыскать среди них Колину. А в другое время у нее всегда была с собой
его Красная Звезда.
