Меж тем поединщики
сошлись. На середине брода, стоя по пояс в студеной утренней воде, обнялись
они, будто родные братья. Кегел продолжал рычать, а Никита только молча сопел.
Тишина среди ратников, только варяги меж собой лопочут, небось, ставят на
победителя, да поднялась в первый солнечный луч малая пичужка и неожиданно
звонкой песней встретила новый день. Под эту песню и поднял над собой Никита
своего врага. Поднял так, будто дуб с корнем вырвал. У Владимира отлегло на
сердце...
- Ты его ручками, сынок,
ручками чуть поддави... - услышал голос старого Усмаря.
Видать, Никита и вправду
«поддавил», потому как захрустели мощные ребра Кегела, и не рык уже вырвался из
его уст, а предсмертное издыхание. Так и забился в судорогах в руках Никиты.
- Чё с ним делать-то,
батя? - повернулся к отцу Никита.
- Так это... Пусти его в
воду... Може, и удержит его Трубеж.
Трубеж удержал. Сначала
проглотил, а потом-таки поднял искаженным лицом вверх и тихо понес по течению
тело печенежского богатыря.
И уж тогда только
закричали воины Владимира. Забили мечами в щиты варяги. И настоящий победный
клич волной ударил по стоявшим напротив неровным рядам Илдея. Горячие степные
кони заволновались, сами стали поворачивать голову, норовя развернуться всем
крупом. Илдей только кивнул князю Владимиру и даже взглядом не удостоил висящее
поплавком тело Кегела, развернул коня и рысью поскакал в степь. За ним с диким,
точно предупреждающим, гиканьем понеслись его лучшие отряды, а там уж и
остальные, втаптывая траву в землю. Да, есть такое свойство у трав этих: как не
гни, как не топчи, на следующее утро подымутся.
* * *
Как и обещал Владимир,
род Усмаря по возвращении в Киев стал боярским. Ближним боярином стал старый
кожевенник, вот только Никита отказался идти в старшую дружину, в княжеские
покои, вернулся в Посад. И, говорят, нашел-таки девицу, что не испугалась его
железных объятий.
Три года после того было
спокойно на Руси. Хоть и коварны печенеги, хуже греков, но Илдей сдержал слово.
А может, помнил стоявшего посередь Трубежа улыбающегося Никиту? Тело Кегела
унесла река в порубежные земли, чтоб и там знали, как на Руси встречают
наглецов-гордецов. Чтоб знали, что остались ещё на Руси богатыри, пусть и не
такие приметные, как почивший недавно Добрыня, про которого народ уже стал
складывать песни былинные. И про Никиту, как водится, сложит. И про стольного
князя Владимира, прозванного Красным Солнышком, а позже просиявшего в лике
святого, равноапостольного.
