- П-п-ли...
После залпа отец
Вениамин не упал, а медленно опустился на колени. Глаза его были устремлены к
небу, где на востоке багровел рассвет. Так и повалился на спину, чтобы даже
мертвыми глазами смотреть на небо.
Капитана НКВД Анисимова
Тимофея Васильевича арестовали в 1937 году. В вину ему поставили религиозную
пропаганду и клевету на советскую власть.
- Так вы утверждаете,
что сумасшедший бред гражданина Кожаного, пребывающего с 1922 года в
психиатрической лечебнице, о расстреле врага трудового народа митрополита
Вениамина - правда? - только-то и спросили его на скором «троечном» суде.
- Так точно. Кроме одного...
- Судебные роботы насторожились.
- Отец Вениамин не был
врагом трудового народа...
Дальше - как по маслу.
Нашли в доме медали за Первую мировую и приляпали к обвинению «скрытого
монархиста и агента белоэмигрантской организации». Порылись в делах, которые он
вел, а там...
- Получается, что
сбившихся с пути, но социально близких уголовников вы, говоря просто, со свету
сживали, а разная философско-интеллигентская сволочь и, что примечательно, попы
уходили из ваших рук на свободу или получали минимальные сроки для отвода
глаз...
Расстреливали Анисимова
не у стены. У ямы, уже доверху заваленной трупами. Августовская ночь звала
жить, ветер в лицо отгонял плывущий за спиной смрад смерти. Почему-то Анисимов
не боялся. Он вспоминал давно забытое: «Господи, Иисусе Христе, помилуй мя,
грешного паче всех грешных...» Перед последней командой он еще раз за эти годы
вспомнил отца Вениамина. «Отче Вениамине, моли Господа обо мне...» Залп из семи
стволов столкнул его в яму, но сознание не угасло. Он просто лежал с закрытыми
глазами и слышал, как переговаривается наряд.
- Этот готов. Можно не
проверять. Семь дырок на одного. А вот сейчас грузовик придет, то-то будет
работы. И откуда столько врагов народа?
- Дак страна-то вон
какая...
Самое страшное, что
помнил отец Тимофей, а в будущем иеромонах Вениамин, - это то, как он выбирался
из-под кучи наваленных на него трупов; самое светлое: когда пришел в себя,
увидел, что над ним склонился владыка Вениамин и сказал:
- С именем Господа
ничего не бойся.
1994
КРЕСТ
ПЕРЕКРЁСТКА
Снег падал даже не
пухом, а целыми лохмотьями. Будто тысячи рук наверху резали, кромсали
зазубренными ножницами белый тюль. Рассвет был еще где-то в двух часах к
востоку, а пока в свете уличных фонарей сквозь вселенское безветрие причудливо
падал снег. Первым его заметил Миша. Он подошел с сигаретой к форточке и замер.
В голове шумел пивной прибой и тупой негритянский рэп, от которого в таком
восторге были Лариса и Андрей, что слились друг с другом, качаясь под
барабанный речитатив, и готовы были слиться еще плотнее, но для этого Миша с
Леной должны были уйти в другую комнату. А Михаил вдруг замер у окна...
