Мир за спиной показался
ему безобразно жухлым, как гниющая под дождями осенняя листва, перемешанная с
грязью. Останки креветок, пакеты из-под чипсов, опустошенное стеклянное царство
«Сибирской короны»... Подумать только: выпитая сибирская корона!
Измеренная пузыристыми
литрами и выпитая, «корона» давила на голову, соответственно, не снаружи, а
изнутри.
Четыре свечи на столе
теперь уже не казались интимным интерьером, а виделись факелами в разрушенном,
разоренном городе. Только стеллажи с отцовскими книгами и стоявшие под торшером
два наследственных кожаных кресла были последним оплотом романтической
респектабельности. Даже родственный креслам диван уже потерял свою
представительность, захламленный брошенной на него одеждой. А за окном с темно-фиолетовых
небес спускалось холодными хлопьями очищение.
Музыка в конце концов
затихла, а друзья не могли попросить еще - им мешал долгий поцелуй. Лена
подкралась к нему на цыпочках, и, обняв за плечи, поцеловала в ухо. Миша
повернулся и приложил палец к ее губам, кивнул на окно. Она прижалась лбом к
холодному стеклу, сжимая его руку, и затаила дыхание. Уловила его настроение и
погрузилась взглядом в пушистую тишину. Всю многоэтажку, казалось, слегка
укачивает, баюкает, и спать следует не до утра, а до весны.
Кто придумал сравнивать
русских с медведями? Медведям суждено проспать всю эту красоту!
За спиной звонко
чмокнули, разомкнувшись, губы друзей. Лариса обиженно вздохнула, Андрей
предупреждающе кашлянул. Им ничего не оставалось делать, как только
присоединиться к Лене и Михаилу.
- Лепота! - оценил и
одновременно испортил все Андрей. - На улице сейчас кайф! Миха, погнали,
прокатимся, а потом баиньки!
Правда! Поедемте! -
порхнула руками Лариса. - «Ей хоть ехать, хоть плыть, хоть лететь...»
- Я тоже хочу, - шепнула
в хранящее тепло губ ухо Лена.
Это уже был приговор.
- Я же гонщик, - буркнул
Михаил, направляясь в прихожую.
- Ты го-о-нишь, -
наигранно потянула Лариса, вытягивая следом за руку Андрея.
Громкой компанией они
вырвались из подъезда, девушки тут же начали лепить снежки и бросать их в своих
возлюбленных. Пришлось провести короткий позиционный бой вокруг ярко-красной
машины Михаила - «Toyota Celica». Снег брали с капота и багажника. Потому скоро
стала видна хищная мордочка приземистого японского «покемона». Она тоже хотела
принять участие в сражении. Раскосые аэродинамические фары ждали команды
«банзай». Не самая крутая в мире спортивная машина, но Миша любил ее чуть
меньше Лены и чуть больше родительской квартиры - родового гнезда. За нее (в
материальном смысле) он отдал все, что у него было, и все, чего у него не было,
но что смогли отдать ему родители. Да, она во многом уступала 924-му «Porsche»,
но это была его, Мишина, машина. Вообще-то он видел ее как машину для двоих, но
в эту ночь ему пришлось сделать исключение. Пьяный азарт затолкнул четверых
друзей в стального цвета салон, обещающий покорение скорости.
