- На-ши ле-тят...
- Чьи ваши? - прищурился
капитан.
- Мама, - вспомнил еще
одно слово Иван и горько вздохнул. Он не знал, зачем задает ему все эти вопросы
сухощавый капитан с колючим взглядом, и тем более не знал на них ответов. А на
следующий день он не помнил и самого капитана. И тем более он никогда не узнал,
как просто решилась его судьба.
Дотошный капитан доложил
о нем уставшему седому майору, у которого давно уже мельтешило в глазах от
списков бывших военнопленных. Единственное, что в последнее время не вызывало у
него раздражения и сквернословия, - это образы жены, сына и дома, которых за
последние три года он видел только два раза.
- Про этого, со
странностями, проверяемые Волохов и Фоменко сообщили, что с тех пор, как его
знают, у него абсолютно нет памяти. Только фрагментарная. У него даже фамилии
нет, только номер на руке. За все время в лагере выучил несколько слов.
Работать может. - Капитан выдержал многозначительную паузу, но майор никак не
реагировал, с отсутствующим видом рассматривая какие-то бумаги на столе. - Но
все это подозрительно. Говорят, он даже прошедшего дня не помнит. Проверять
надо. Врачей бы.
- Отправь куда следует,
там и проверят.
«Куда следует» было
понято как «родной» советский лагерь в Сибири, где изменники Родины и другие
предатели валили лес для восстановления народного хозяйства.
* * *
Проверяли Ваню
добросовестным трудом в течение пяти лет. За это время он научился говорить еще
несколько слов: кум, сука, зона, зэка, нары, дай, возьми, буду, не буду,
понял...
И даже дюжину связных
фраз. Он, кроме того, запомнил несколько дней. Правда, без усилий, случайно.
На него быстро перестали
обращать внимание и охранники, и зэки. Урки, правда, любили подшучивать над
Иваном, но сравнительно безобидно.
- Иван, не помнящий
родства!.. - начинал кто-нибудь.
- Да он не только
родства, он даже не помнит, ходил ли он до параши...
- Интересно, он и баб не
помнит?
- Не, он не помнит чё с
ними делают!
Обычной шуткой было
разбудить Ивана за час-два до подъема, когда уже светало, и произнести слово
«работать». Он, не обращая внимания на спящую братию, собирался, умывался и шел
к воротам, из которых бригады уходили на деляны. Часовые даже не пытались его
отгонять, потому что проще его было пристрелить. Он стоял эти два часа, глядя в
одну точку на створках ворот, ожидая, когда они откроются. Уркам было смешно, а
Ивану все равно, времени для него не было.
Другое дело было
перепоручить Ивану свою работу. Он безропотно выполнял свою норму да еще
успевал «помочь» двум-трем товарищам, потому как приказы любого человека он
выполнял беспрекословно. На него даже делали ставки, сколько он выработает за
день. Многие бригады хотели заполучить беспамятного.
