Следом за Рогозиным
уволился и Павлов. Вместе они помотались по стране. Повоевали в Приднестровье,
в Абхазии, через Болгарию горной дорогой попали в обложенную со всех сторон
санкциями ООН и преданную российским правительством Югославию.
3
— Теперь я вспомнила,
где я тебя видела! — прервала поток воспоминаний Наташа. — Вас показывали в
программе Невзорова до того, как ее закрыли. Там как раз было про Югославию и
наших ребят, сражающихся на стороне сербов. Афганцы, казаки... Там еще у одного
казака был крест на груди, и у него Невзоров брал интервью.
— Вроде было, — задумался
Семен, — ну и память у тебя. Наверное, мельком показали...
— Ага, но я запомнила,
потому что ты сидел и курил так мечтательно, а потом жутко закашлялся! За что
вы там воевали?
— Можно, конечно,
назвать кучу причин, и каждый за свое: кто-то за деньги, хоть и невелики они
были, кто-то за братьев-сербов, кто-то за Россию... Да-да, не удивляйся, именно
там за Россию. Югославия — это маленькая Россия, многие так думают. И самое
интересное, что так думают и враги сербов. Знаешь, если говорить в переносном
смысле, то представь себе, пока старший брат болеет, все, кому не лень, пришли
бить младшего брата. Ну а по большому счету, даже те, кто этого не понимали,
воевали там за веру... Почти все войны на этой планете были религиозными, и ни
одну из них православные не начинали первыми.
— А в Чечне?
— Там война не за веру,
а за деньги...
— У тебя, наверное, было
много женщин? — то ли спросила, то ли озвучила свою мысль Наташа.
Детский этот вопрос
заставил Семена улыбнуться.
— Для кого-то и одной
много. А в моей жизни их было три, — честно ответил Семен. — Ольга... Но она
теперь — как мираж. Где-то в другой жизни. Потом была медсестра в госпитале —
Светлана. Красивый эпизод, но не больше. Она, наверное, больше жалела, чем
любила. А скольких она пожалела до меня? Когда я уезжал, она даже не пришла
попрощаться. И была еще Милица, в Боснии...
— А с ней что?
— Теперь уже ничего. Ее
в этом мире нет.
— Прости...
— Да нет, ничего... Все
равно этого никогда не забыть.
— Красивая?
— Это, опять же, кому — как.
У нее были черные, как смоль, волосы, ярко-карие глаза и легкое загорелое тело.
— Сербка?
— Да.
Нужно было ответить на
немой вопрос Натальи, который из ложных, принятых в этом «мирном» обществе
приличий, она боялась задать.
— Ей перерезали горло.
Сербокосом. Это такой специальный кривой ножу мусульман. Да и хорваты такие
позаимствовали. У них считается престижным сфотографироваться на фоне
отрезанных голов.
