По ходу моего продвижения по неизвестному маршруту, слева из-за
кустов и деревьев, праздничным тортом на семейном торжестве появилась сказочной
красоты церковь Покрова. Меня повлекло в задумчивую тишину с золотом иконостаса
и свечей, где отовсюду вопрошающе глядят на тебя, сквозь тебя, в самую глубину
сердца – пронзительные глаза святых. Но ворота оказались запертыми на огромный
амбарный замок. Между призывом Вседержителя «придите ко Мне все нуждающиеся и
обремененные» и ответным движением человека воздвигнута непреодолимая преграда,
которой, впрочем, не удалось остановить вспышку благодарственной молитвы из
моего раскаленного жарой нутра.
Нечто вроде этого происходило в первый раз, в тот самый
первый раз, когда я пытался сознательно и по доброй воле войти в храм. А ночью,
душной июльской ночью, когда в предрассветном лиловом тумане воздух вибрировал
от птичьего стона, а я проснулся и лежал с закрытыми глазами, ожидая чего-то
необычного – вновь оказался я у входа в мой запредельный дворец. Слева и справа
от величественных золотых ворот стояли огромные рыцари в черных доспехах с
волчьими мордами. При моем приближении они оскалились и угрожающе зарычали. В
испуге и нерешительности я остановился и почувствовал противную слабость в
ногах и унизительное чувство беспомощной обиды.
– Входи, не бойся, они тебе ничего не могут сделать, они
способны только пугать и угрожать, – раздался где-то рядом приятный голос.
Я втянул голову в плечи, зажал уши ладонями, чтобы не
слышать злобного рычания; задержал дыхание, чтобы не вдыхать серный смрад из
волчьей пасти; и решительно вошел в распахнутые ворота. Раньше меня изумляло,
как такой роскошный дворец может оставаться пустым, где его обитатели, почему
мне приходится бродить по безлюдным комнатам? На этот раз я обнаружил множество
людей: они отличались возрастом и внешностью, но их объединяло нечто такое, что
редко можно встретить в обычной земной жизни. Я еще не понял что, но это
свойство окружающих меня людей весьма располагало к ним. Жители дворца – кто в
одиночестве, кто в компании – так же как я, бродили по залам, коридорам, зимнему
саду, выходили на веранды, в полголоса разговаривали, обменивались улыбками и
краткими рукопожатиями – но вдруг я понял, что они меня не видят! Меня
допустили к ним, но частью их сообщества я так и не стал.
Ранним утром я проснулся и ощутил в голове ясность, в теле
бодрость, а в душе четкое стремление войти в храм, который до сих пор оставался
для меня закрытым. По утреннему туману, в косых молочно-розовых солнечных
лучах, сквозь птичью трель и тонкие ароматы скошенной травы и цветов – чуть ни
бегом, переполненный радостным предчувствием, шел я в храм, чтобы впервые принять
участие в утренней церковной службе.
