Выпалив все, что считал нужным, смотритель попытался взять кубок, но из-за нервной дрожи пролил напиток на белую скатерть, отчего его череп стал просто пунцовым.
— А там что строят? — спросил Брул. Ему стало жаль беднягу, для которого провалиться в этот момент сквозь землю было бы наилучшим выходом.
— Загон для женщин, — хрипло выдавил из себя чиновник.
— Что? — в один голос изумленно воскликнули друзья.
— Виноват, — вконец растерялся хранитель Арены, — заговорился… По распоряжению Главного советника Ту сооружаем особую, изолированную от других, трибуну для женщин.
— Разве женщины допускаются на состязания? — удивился Кулл. — Я считал, что нет.
— Именно так… то есть не совсем, Ваше Величество, — пролепетал чиновник. — В прежние времена категорически не допускались. Виновным в нарушении запрета даже, бывало, вырывали язык, чтобы они не могли рассказать о том, что увидели. Но женщины все же ухитрялись проникать сюда тайком. Переодевались в мужское платье, обольщали стражников… В общем, их почему-то неудержимо влекло на Арену, и постепенно на их присутствие стали смотреть сквозь пальцы… Теперь решено построить трибуну только для них. Пять нижних рядов — кресла со спинками, остальные — обычные, только накрытые скамейками, ковры… Ох, наоборот, Ваше Величество. Все почти готово, заканчиваем натягивать навесы от солнца. Так велел Главный советник Ту.
Кулл с Брулом расхохотались. Смотритель с ужасом в глазах навытяжку стоял перед ними и, как только король разрешил ему уйти, моментально исчез.
— Довели старика Ту дворцовые интриганки! — восхищенно воскликнул атлант. — Это он мне, королю, смеет говорить о традициях! Это я, Кулл, обязан их соблюдать. А с женщинами справиться не смог! Тоже мне, «железный канцлер».
Копьебой согласно кивал, а потом, справившись с приступом хохота, заметил:
— Однако при тебе смотритель Арены чересчур робеет. Видимо, он застал то время, когда король служил гладиатором. Ты его не помнишь?
— Нет, не помню, но, похоже, ты прав. Не могу же я одним своим видом нагонять такой страх.
Король еще раз напряг память, но безрезультатно.
— Нет, не помню, — вздохнул он. — Тогда они все были для меня на одно лицо. И кстати, многие служители Арены относились к нам хорошо. Не то что публика.
Брул уже пожалел о том, что напомнил королю о прошлом:
— Кулл, хватит воспоминаний. Надо жить настоящим. Соплякам, которые будут лупить друг друга на Арене, неведомы твои переживания. Они верят в свою удачу и хотят отличиться в присутствии короля Валузии. Они мечтают прославить свое имя и проложить себе путь наверх. Конечно, многих ждет разочарование. Юношей побьют более опытные мужи. Но это закалит их характер и пойдет на пользу государству. Ты должен поддержать их, а не вспоминать, что в молодости бился тут не на жизнь, а на смерть. Они-то при чем?
