Томас изобразил вздох облегчения.
— Наконец–то нашлась женщина, которая знает, что не нужно паковать кухонную раковину наряду со всей остальной домашней обстановкой!
Она рассмеялась и с шутливой гордостью вздернула голову.
— И еще одно, Мэри. — Интонация, с которой он это произнес, заставила ее помедлить на пороге. — Возьмите с собой черное платье, — грубовато попросил Томас, когда девушка обернулась к нему.
— Мы будем выходить по вечерам? — изумилась она.
Томас невозмутимо встретил ее взгляд.
— Возможно, нет. Но все равно — возьмите черное платье.
Мэри неопределенно пожала плечами и ушла, уже не понимая, был ли он серьезен или по–прежнему играл с ней. Он казался сердитым вчера вечером, когда поцеловал ее, но за ночь, похоже, его настроение изменилось…
— Мэри!
Она, нахмурившись, обернулась и увидела Генри, стоявшего на пороге гостиной его матери. Девушка нахмурилась еще больше, когда он, подзывая, поманил ее пальцем. Господи, только бы там не оказалось еще и Джулии с Эйлин!
— Зайди сюда, — приказал он. — Я хочу с тобой поговорить.
Неохотно войдя, она заметила, что в комнате больше никого нет. Впрочем, это не означало, что Джулия не появится на пороге в любой момент…
— Моя мать отдыхает наверху, — немедленно отмел это предположение Генри, плотно закрывая дверь.
В таком случае он выбрал идеальное место, чтобы поговорить с ней наедине: обычно в эту комнату никто, кроме Джулии, без ее приглашения не входил. В последнее время миссис Тэлфорд слишком часто отдыхала… Впрочем, это, возможно, ее способ избежать встреч с Томасом.
— Что случилось? — Мэри встревоженно посмотрела на Генри. — Я шла наверх, чтобы упаковать вещи для поездки в Эдинбург.
— Значит, ты едешь с Томасом. — Он обвинял, а не спрашивал.
— Да, я сопровождаю Нину, — осторожно ответила девушка.
— Ты едешь с Томасом, — повторил он.
— А ты остаешься здесь с Эйлин, — напомнила она ему.
Генри задумчиво посмотрел на нее.
— Это всерьез беспокоит тебя, не так ли? — спросил он.
Конечно, это беспокоило ее. Он был помолвлен, а вел себя так, словно Мэри — его собственность. Не говоря уж о неприемлемости подобного отношения, это был очень странный опыт для девушки, привыкшей всегда и во всем полагаться только на себя.
— Думаю… — медленно проговорила она, — что тебе нужно привести в порядок свою жизнь, Генри.
— В каком смысле? — Казалось, он не верил собственным ушам.
— Во всех смыслах! — нетерпеливо воскликнула Мэри. — Несколько дней назад ты поцеловал меня. Потом назначил свидание на причале… Куда не пришел, — решительно добавила она, видя, что Генри готов ее прервать, — только потому, что твоя невеста потребовала внимания. Рассчитывать на которое имеет полное право. Поправь меня, если я ошибаюсь, — продолжала Мэри язвительно, — но эта помолвка, которую ты называл мнимой, сейчас, похоже, обрела до того реальные черты, что вовсю обсуждаются приготовления к свадьбе, назначенной на Рождество. Учитывая это, мне непонятно, как вписываюсь во все это я! — Карие глаза потемнели от едва сдерживаемой злости.
