Айриэл быстро поцеловал ее в затылок, но когда она прижалась к нему, взял за плечи и отстранил от себя, сопроводив неодобрительным взглядом. Этот взгляд все еще заставлял многих обитателей двора Тьмы трепетать и вжимать головы в плечи.
— То, чего ты хочешь… этого не будет, Эни.
— У нас получилось бы. Разреши, я попробую…
Она по-прежнему ощущала горьковатый вкус шоколада на его губах. В воздухе пахло дымом — курился какой-то мох. У Айриэла был вкус греха, и Эни сейчас хотелось напитаться грехом.
— Нет.
Айриэл сел на диван и забарабанил пальцами по средней подушке.
Эни уселась на другой край, вытянула ноги, уложив одну ступню ему на колени. Айриэл несколько удивился, но не сдвинулся с места.
— Ты никак дал обет безбрачия или что-то в этом роде?
Эни откинулась на подушку и свесила руку через подлокотник.
— Я не давал обета безбрачия, но не потащу в постель дочь Габриэла.
Он приподнял ее ступню и большими пальцами стал водить по пятке. От одного этого Эни была готова растаять.
— Я послушная девочка и стараюсь не нарушать правила. Никто не смеет затащить дочь Габриэла в постель. Выполняется. — Она стала загибать пальцы. — Мне нельзя одновременно касаться смертных и питаться их эмоциями. Выполняется. В отношении фэйри — тоже. Никакого секса, пока я не буду уверена, что никого не убью. Никаких стычек с гончими, чтобы они не убили меня. Сплошные «нет», «нельзя», «не смей». Что прикажешь делать?
— Ты спрашиваешь совета?
Сейчас перед ней сидел совершенно другой Айриэл. Нежный и заботливый. Эту часть себя он не показывал при дворе. Но Эни видела его таким, когда болела или была слаба. Эту сторону любили в нем и Лесли, и Ниалл. Для тех, кто ему дорог, Айриэл был готов сделать что угодно; особенно теперь, когда на нем не было бремени королевских обязанностей. Такая любовь бывает один раз в жизни; такая любовь сметает все преграды. Эни это понимала, даже если ее смертная подруга Лесли и новый Темный король были слишком безрассудны и не могли разглядеть потаенную сторону Айриэла.
У Эни не укладывалось в голове, как кто-то может отказать Айриэлу. Он ведь был совершенством. Ну, не совсем, но близко к тому. Конечно, это не относится к жутким экспериментам над ней, но в остальном он почти идеален.
Восхищение сменилось нарастающей досадой.
«Ну что, убудет от него?»
Он ведь был Темным королем — чудовищем, которого боялись даже кошмары. При дворе с ним могли сравниться только Габриэл и Бананак.
— Если совет — это все, что я получу, пусть будет совет.
