— Никакую декорацию он не написал, — сказала Мимси. — Он написал де-кларе-ацию. Это такая бумага, в которой написано, что мы больше не принадлежим англичанам.
— Да, но мы и не принадлежали Англии, мы принадлежали Франции, — раздраженно произнес дядюшка Джем. Он повернулся к Эмили: — Ты что-нибудь в этом понимаешь?
— Нет, сэр, — сказала Эмили. При обращении к старшим не говорить «сэр» было дурным тоном, независимо от того, черный ли это был человек, или белый. — Почему ты нам не расскажешь, почему у павлина совиные глаза на хвосте?
Дэнис смотрел на Мимси со смешанным чувством тревоги и симпатии. Он подумал, что, возможно, это связано с предрассудком по поводу того, что рабыня научилась читать. Некоторые плантаторы категорически запрещали такие вещи, хотя де Монтени не принадлежали к их числу. Но все-таки, подумал Дэнис, няня была права: когда Мимси вырастет, она скорее всего будет чувствовать себя несчастной. Как и Дина. Мимси знала слишком много о тех вещах, которые она никогда в своей жизни не будет иметь. Сейчас она чувствует себя счастливой потому, что может прочесть в книгах о многих вещах, но когда она вырастет, точно так же, как и Дина, она не будет счастлива. Если даже она и получит свободу, она никогда не сможет иметь то, о чем прочитала в своих книжках. Проклятие! — невольно вырвалось у Дэниса. Но с Диной такого не случится. Он встал и направился в конюшню.
— Дэнис, мы не ждали тебя снова сегодня! — сказала Дина, надевая фартук, на котором, как он подумал, только что зарезали курицу.
— Я… я просто хотел сказать, что маленький енот, которого ты подарила, очень понравился моей сестре, — сказал Дэнис, внезапно почувствовав скованность и робость. — Вообще-то он произвел целый переполох за завтраком, но Эмили он очень понравился.
— О, слушай, я так и думала, что твоим он причинит большое беспокойство, — сказала Дина.
— Об этом не думай, — решительно заявил Дэнис. — В нашу семью нужно было внести какое-то оживление. Между прочим, знаешь, что это самка?
— Значит, твоя сестра нашла себе подружку. Думаю, что в вашей семье это будет слишком большое оживление, — заметила Дина с некоторым раздумьем в голосе.
Дэнис засмеялся. Он протянул ей руку, затем остановился, сконфузился и, глядя на нее, спросил:
— Как у тебя сегодня дела, Дина?
Дина улыбнулась, и ее лицо засветилось.
— Рада тебя видеть. Пошли, я хочу тебе показать то, что никому не показывала.
— Сюда, — прошептала она. Он увидел коричневую голову выдры, которая высовывалась из листьев винограда, росшего у самой воды. Дэнис и Дина, едва дыша, молча наблюдали, как выдра вылезала на берег. Какое-то мгновение она посмотрела на них бусинками своих любопытных глаз. Вероятно убедившись, что эти люди не представляют для нее никакой опасности, она с шумом вылезла на сушу. Дина показала ему то место, где выдры вылезали, и в этот момент на берег вышли еще две. Все трое начали весело резвиться.
