— Здравствуйте, Люсьен.
— Здравствуй. Ты кто?
— Эрмадин. Помните? Ну, Дина, просто Дина.
— Девочка растет, — сказал Раф, — жалко только, что она сама этого не понимает.
Дина никак не прокомментировала это заявление.
— Мама просила передать вам привет. Она плохо себя чувствует и не может выйти.
— Ничего страшного, — серьезно ответил Люсьен.
Эстель Мишле постоянно «плохо себя чувствовала», если от нее что-то требовалось.
Люсьен смотрел на Дину с всевозрастающим интересом. Наверное, ей сейчас лет пятнадцать или шестнадцать. Девочка чем-то явно отличалась от других отпрысков Викториена Мишле. У нее была стройная, подобранная фигура, изящные ступни, движения девочки были осторожными и грациозными.
— Ну-ка, подойди сюда. Давай поговорим, — позвал ее Люсьен.
Дина покачала головкой.
— Нет, мне нужно идти работать.
— Слышали? Этакая принцесса, — заявила Сьюк, заглядывая в дом через окно. — Она воображает себя Золушкой. И ждет, что в один прекрасный день появится принц и увезет ее из Руж. В следующий раз приходи ко мне, Люсьен. Уж я-то тебя не уроню в реку.
Сьюк исчезла, откуда-то снаружи послышался ее неприятный, резкий смех.
Дина не двинулась с места.
— Как Дэнис? Передай ему привет от меня, — попросила Дина.
Салли запрещала Дэнису и Люсьену играть с детьми Мишле, когда они были маленькими, но, разумеется, никакие запреты их не останавливали. В детстве Дина ходила за Дэнисом по пятам как привязанная.
— Он делал тебе кукол, помнишь? — сказал Люсьен, — в следующий раз обязательно возьму его с собой.
Он улыбнулся.
— И привезу тебе подарок. Что бы тебе хотелось получить?
— Нет! Ничего не надо!
Дина отпрянула.
— Простите меня, Люсьен, но мне ничего не надо.
Люсьен пожал плечами и сделал еще один глоток из кувшина, предложенного Рафом.
Выезжая на Файрфлае из ворот поместья Мишле, он услышал голос старого Викториена:
— Послал Господь Бог дочерей, и все дуры! Ну зачем, спрашивается, ты собираешь этот мусор?
Дина метлой гоняла пыль на ступеньках и крыльце дома. Раф поднялся по лестнице с кувшином в руке. Дина внимательно посмотрела сначала на него, потом на отца.
Закончив подметать, она спрятала метлу и задумчиво взглянула на свой дом. Потом вымыла руки, разгладила юбки. Чистое крыльцо не могло улучшить общего вида дома. И ее чистое платье не могло сделать из нее нечто лучшее, чем она была на самом деле.
Дина направилась было по тропинке в лес, но тут ее окликнула жена Рафа.
— Дина! Иди помоги мне с ребенком!
