«Достаточно симпатичная девушка», — подумал он.
Ее темные волосы были аккуратно убраны в узел на затылке, а карие, с золотистыми точками, глаза говорили о том, что она вовсе не была так наивна, как ожидал Люсьен от встречи с провинциальной дочкой деревенского педанта. Черты лица девушки были тонкими, изящными, и выглядела она чуть старше двадцати, но Люсьен подумал, что это, пожалуй, из-за траура, который был ей не слишком лицу.
— Ваш отец говорил с вами о письме, которое прислал ему мой отец?
Тереза кивнула.
— Он говорил мне, что я должна ехать в Америку.
— Очень хорошо. Значит, мне не придется объяснять вам все сначала, — с облегчением сказал Люсьен.
— Я очень благодарна вашему батюшке за его доброту, — ответила Тереза. — Видите ли, месье де Монтень, наследства, которое я получу, далеко не достаточно, чтобы жить в нормальных условиях. К тому же я осталась совсем одна. — Тут голос ее задрожал.
— Ну, теперь-то, мадемуазель Скаррон, вам не стоит плакать. Ваш отец, упокой его душу Господи, увидит, что о вас позаботятся. И, если вы будете жить в «Прекрасной Марии», то ни в коем случае не будете одинокой. Можете быть уверенной в этом.
Дьявол, девчонка определенно собиралась разрыдаться. Люсьен беспомощно оглянулся, пытаясь найти что-нибудь более подходящее, чем кусочек черного кружева, который Тереза сжимала в руках, и неохотно отдал ей свой носовой платок.
— Я еще не успел заказать вам билет, но мы отплывем сразу же, как только вы закончите сборы.
Тереза промокнула глаза платочком.
— Вы очень добры. И ваш папенька не мог лучше утешить меня.
Вдруг она опустила платок и посмотрела на Люсьена суровым взглядом.
— Но я не могу оставить Терезу.
— Кто это?
— Моя кузина, я уже говорила вам о ней, месье де Монтень. Она умирает.
— Я думал, у вас нет других родственников.
Откуда, черт побери, взялась эта кузина? Люсьен начал раздражаться.
— Тереза Д’Обер. Очень дальняя родственница с материнской стороны. Моя компаньонка. Она заразилась скарлатиной, ухаживая за отцом. Я не могу бросить ее.
— Очень похвально.
Тереза вдруг сама почувствовала, как это благородно с ее стороны. Ведь бедняжка Адель в своем завещании даже не вспомнила о Терезе. Все свои деньги она оставила церкви, на нужды сиротских приютов. «Они нуждаются в этом, Тереза, — сказала она ей тогда, — а ты всегда сможешь худо-бедно устроить свою жизнь».
— Это не продлится долго, — сказала Тереза Люсьену, — возвращайтесь в Париж, месье де Монтень, а я смогу присоединиться к вам, вероятно, через неделю.
