– Ну что ты так, Млава, – каким-то скорбным голосом заговорил Вячеслав. – Мальчики хорошие, послушные, ну? Пусть перекусят, потом мы снова гулять пойдем. Какое мытье? У тебя пол даже не подметен, ну?
– Опять занукал, зануда прилипчивая. Сам подмел бы, долго ли?
Мстислав застыл на скамейке, боясь шевельнуться. Ему было мучительно жаль доброго воспитателя и стыдно за то, как его унижала эта высокомерная и жестокая женщина.
– Вернусь, чтобы в доме был полный порядок! – напоследок приказала Млава и вышла вон.
– Вот так всегда, – сокрушенно говорил Вячеслав, растерянно стоя посредине избы. – Набелится, нарумянится и пошла по своим подружкам, а до домашних забот и дела нет.
Он быстро подмел избу, поставил в угол веник, сунулся в печку, огорченно крякнул:
– Даже печку не топила. И чего она ела, ну?
Вячеслав со двора принес охапку дров, сунул в печь, разжег огонь. Хитро подмигнув мальчишкам, сказал заговорщическим голосом:
– Пусть некоторые голодными бегают. А мы с вами кашу пшенную молочную сварим. Вкусная – пальчики оближешь!
Пока каша варилась, дядька поставил в угол избы деревянное корыто, накидал в него кучку грязного белья, налил горшок нагретой воды и стал стирать. Мстислав видел, как шевелилась его округлая спина и в такт двигалась плешивая голова.
В другой раз, придя к дядьке, Мстислав застал его в ссоре с женой.
– Я тебе и пищу варю, и полы мою, и белье стираю. Чего еще тебе надо, ну? – плачущим голосом спрашивал Вячеслав.
– Надоел ты мне, вот что! – в сердцах ответила жена. – Мне надоело, что в нашей семье живет один мужик, и этот мужик – я!
Примерно через полгода за столом Владимир Мономах проговорил сокрушенно:
– Ушла от Вячеслава жена.
– Куда ушла? К родителям? – спросила Гита.
– Нет. С каким-то заезжим купчишкой из Болгарии смоталась. Бросила сынишку и смылась.
– Как можно бросить своего ребенка? И сколько ему лет?
– Одногодок Мстислава.
– А, помню! Кажется, они не раз бывали в нашем дворце.
– Вот, вот.
– Куда же теперь пойдет мальчик?
– Его дядька Вячеслав будет воспитывать! – встрял в разговор Мстислав. – Он такой добрый!
– Вот добрым людям и попадают такие стервы! – ругнулся Мономах. – Мать родная бросает свое дитя, а чужой человек берет его воспитывать!
– Ярий мне как родной брат, – продолжал Мстислав. – Я его очень люблю!
– Дружите, – деревянным голосом сказала Гита. – Дружба – это хорошо.
Так спокойно текла жизнь Мстислава, пока события на Руси сурово и властно не вмешались в его судьбу.
